– Если будет следующая битва, – нехотя процедил король.
– Насчет этого у меня есть мысль. – Тобба, вдруг засмущавшись, перевернул еще несколько лепешек. – Если тебе не в обиду слушать простолюдина, да что там, раба…
Альфред мрачно покачал головой:
– Тебе не быть рабом, Тобба. Если я уйду, ты уйдешь вместе со мной. На это меня хватит. Я не выдам тебя Даниэлю и его палачам!
– Нет, лорд. Я думаю, тебе надо меня вернуть – не то послание не разойдется и у тебя не будет армии. Это только начало: я бежал раз, сбегу снова. И тогда смогу кое-что сделать.
Крестьянин говорил несколько минут тихим голосом, неуклюже складывая слова от непривычки выражать свои мысли. Однако он ни разу не запнулся. Наконец двое мужчин взглянули друг на друга, каждый на свой лад потрясенный сказанным.
– Думаю, может получиться, – заговорил Альфред. – Но ты знаешь, что он хочет сделать, прежде чем ты сбежишь?
– Немногим хуже того, что мне приходилось терпеть всю жизнь.
Альфред еще минуту думал.
– Знаешь, Тобба, ты мог бы просто бежать к викингам. Принести им мою голову. И они сделали бы тебя ярлом любого графства. Почему ты на моей стороне?
Тобба понурил голову:
– Слова не идут на язык… Я всю жизнь был рабом, но мой отец не был. И может, мои дети не будут. Если, конечно, они у меня появятся. – Он забормотал сбивчиво, чуть слышно. – Не знаю, почему им надо расти, говоря по-датски. Мой отец не говорил, и дед не говорил. Только это меня и заботит.
Дверь снова скрипнула, и вошла жена углежога. Она подозрительно принюхивалась:
– Вы двое забыли мои лепешки? Если сожгли, не будет вам обеда!
Тобба поднял голову и усмехнулся:
– Не бойся, хозяйка! Хороши твои лепешки. Нам и в бурю приходилось стряпать. Вот… – Он ловко подхватил лепешку и забросил ее, целиком, горячую, в широкую пасть. – За пригляд, – объявил он, сдувая крошки. – Скажу тебе, во всей Англии не пекли таких отличных лепешек.
Мрачное войско собиралось у Эгбертова камня. И еще меньшее, чем Альфред возглавлял прежде. До того как все разбежались, пришло известие, что викинги собираются в Эддингтоне. Альфред решился атаковать, пока шансы не стали еще хуже.
Викинги вышли из лагеря в лесу, едва рассвело, и собрались на поле у опушки. Их берсеркеры – самые свирепые бойцы – выкрикивали проклятия врагам, разжигая в себе боевое безумие. Но английские воины стояли твердо, хотя дождь промочил насквозь их кольчуги и капал с кромок шлемов. Они шевельнулись и изготовили оружие, когда в сыром воздухе разнесся звук рогов.
– Они атакуют, – сказал Вульфзиг, стоявший по правую руку от короля.
– Стоять твердо! – выкрикнул Альфред, перекрыв топот бегущих ног и первый лязг металла о металл, когда ряды сошлись.
Англичане дрались славно, разрубая липовые щиты своих врагов и прикрываясь своими. Раненые, падая на колени, продолжали бой, нанося удары снизу под доспехи пиратов. А позади боевых рядов почти безоружные смерды поднимали тяжеленные булыжники и швыряли их через головы соратников в атакующих. Крики боли и ярости раздавались, когда камень разбивал шлем, ломал ключицу и падал наземь, дробя ступни. Альфред сделал выпад мечом и почувствовал, как тот вошел в плоть. И сразу же заметил, что его ряды по центру подаются назад.
– Пора! – крикнул он Вульфзигу. – Давай сигнал!
Передний ряд врагов содрогнулся и едва ли не попятился, когда множество рук с готовностью воздели вверх захваченное в плен знамя Ворона – рядом с золотой колесницей Уэссекса. Блестящие черные крылья не хлопали, воодушевляя викингов. Ворон понурил голову, бессильно свесил крылья, а из его глаз катились кровавые слезы.
Но ряд удержался, продолжал отбиваться и снова перешел в наступление. А за передовыми шли берсеркеры – с пеной на губах, в ярости грызущие края своих щитов. Перед их совместной атакой никто не мог устоять.
В этот миг Альфред увидел то, чего еще не заметил противник, и громко крикнул. За спинами врагов из-за деревьев высыпала пестрая орда в звериных шкурах, размахивавшая дубинами, поленьями, палаточными шестами, железными кочергами и вилами. Они накатились на викингов сзади огромной сокрушительной волной, сбивая с ног и уничтожая. Первый и единственный раз в жизни Альфред увидел, как ярость на лицах язычников-берсеркеров сменилась изумлением и явным, откровенным страхом.
Сражение закончилось за минуту. Викинги, теснимые спереди и сзади, сломали ряды, обратились в бегство и были разбиты.
