ощущаю ни с чем не сравнимый груз. И печаль. Меня переполняет неодолимая и необъяснимая печаль. Мои плечи сотрясаются, и в комнате раздаются чьи-то рыдания. Кто это плачет?
Я?
– Скай, проснись.
Я чувствую, как Холдер обнимает меня. Он прижимается щекой к моей. Я лежу к нему спиной, и он крепко прижимает меня к груди. Я хватаю его за запястье и отвожу руку. Потом сажусь на постели и оглядываюсь по сторонам. На улице темно. Я ничего не понимаю и продолжаю плакать.
Холдер садится рядом и поворачивает меня к себе, смахивая слезы с моих глаз:
– Ты пугаешь меня, детка.
Он встревожен. Пытаясь обрести спокойствие, я зажмуриваю глаза. Я понятия не имею, что происходит, и задыхаюсь. Слышу свои рыдания, и из-за этого мне никак не вздохнуть.
Часы на ночном столике показывают три. Все постепенно начинает проясняться, но… почему я плачу?
– Откуда слезы? – спрашивает Холдер. Он притягивает меня к себе, и я не противлюсь. От него исходит уверенность. Когда я в его объятиях, мне хорошо и спокойно. Обнимая, он гладит меня по спине, то и дело целуя в голову и повторяя: – Не волнуйся.
Постепенно тяжесть перестает давить мне на грудь, печаль рассеивается, и я больше не плачу.
Но все же напугана, потому что прежде со мной не случалось ничего подобного. Никогда в жизни я не испытывала столь невыносимую грусть. И почему она казалась такой осязаемой?
– Ты в порядке? – шепчет он. Я киваю, уткнувшись носом ему в грудь. – Что случилось?
– Не знаю. Наверное, дурной сон.
– Ну так расскажи? – Он гладит меня по волосам.
– Нет, – мотаю я головой. – Не хочется вспоминать.
Он долго держит меня в объятиях, потом целует в лоб:
– Не хочется уходить от тебя, но мне пора. Тебе не нужны неприятности.
Я киваю, но не отпускаю его. Мне хочется умолять его не оставлять меня одну, но неохота показаться несчастной и напуганной. Плохие сны – обычное дело. Не понимаю, с чего такая реакция.
– Спи, Скай. Все хорошо, это просто сон.
Я ложусь и закрываю глаза. Чувствую, как ко лбу прикасаются его губы, после чего он уходит.
На парковке у галереи я обнимаю Брекина и Макса. Выставка закрылась, и мы с Холдером едем к нему домой. Я понимаю, что должна нервничать из-за того, что может случиться ночью, но совершенно спокойна. Все, что исходит от него, кажется правильным. Ну, кроме фразы, которая непрерывно прокручивается у меня в голове.
«Я люблю тебя, Хоуп».
Мне хочется спросить его, но никак не выбрать подходящего момента. Выставка была явно не местом для этого. Сейчас и можно бы, но всякий раз, открыв рот, я тут же его закрываю. Наверное, я боюсь не спросить, а узнать, кто она такая и много ли для него значит. Чем больше я протяну с вопросом, тем дольше не узнаю правды.
– Хочешь перекусить? – спрашивает Холдер, выезжая с парковки.
– Угу, – быстро отвечаю я, обрадовавшись, что он прервал мои мысли. – Чизбургер. И сырные палочки. И еще молочный коктейль с шоколадом.
– Капризничаешь, Принцесса? – смеется он и берет меня за руку.
Я отдергиваю руку и поворачиваюсь к нему.
– Не говори так! – выпаливаю я.
Он взглядывает на меня и даже в темноте различает гнев.
– Эй, – успокаивает он, снова беря меня за руку, – ты не капризничаешь. Я пошутил.
– Не в этом дело. Не называй меня Принцессой. Ненавижу это слово.
Он искоса смотрит на меня, потом переводит взгляд на дорогу:
– Ладно.
Я пялюсь в окно, пытаясь выкинуть это слово из головы. Не знаю, почему я так ненавижу прозвища, но это правда. Я понимаю, что слишком остро отреагировала, но пусть не называет меня так. А также именами бывших подружек. Пусть называет меня Скай… Это
