свидания, бабушка. Хорошо тебе провести время во Флориде. Скоро увидимся, а созвонимся и того раньше.

– Действительно банально и слащаво, – согласился Сэм, обняв Мередит и прижав ее к себе из любви, равно как и из соображений тепла.

– А она бы мне ответила: «Если я первая тебя не увижу».

– И как же это понимать? – удивился Сэм.

– Понятия не имею.

Идя домой под дождем, Сэм задумался: а как бы его мама отозвалась о необходимости просидеть на холоде до самого конца бейсбольного матча, какую еду она прихватила бы с собой и сколько была бы готова отдать за кофе на стадионе? Сэм даже не представлял, как она в целом относилась к бейсболу. Отец ни разу не упоминал о ее любви к этому виду спорта, что, впрочем, еще ничего не доказывало. В первом семестре обучения в колледже Сэм записался на начальный курс игры на фортепиано, последовав необъяснимому порыву (вообще-то, он запал на преподавательницу). Удивительно, но у него оказались способности. Приехав домой на каникулы, Сэм похвастался перед отцом, а тот лишь горько усмехнулся и с тоской в голосе сказал:

– Должно быть, наследственное.

– В смысле?

– Твоя мама чудесно играла на пианино.

– Правда?

– Конечно, это ее вторая специализация в школе.

– Ты всегда рассказывал, что у нее профилирующим предметом был английский.

– Правильно, а вдобавок к нему – класс фортепиано.

Отец Сэма любил выдавать истории о матери вот так – небольшими порциями. Он был не из тех, кто устроит вечер воспоминаний, позволяя одному рассказу из жизни перетекать в другой. Сэм узнавал что-то новое, только если ему самому случалось затронуть ранее не раскрытую тему. Благодаря этому факты о матери всегда были такими свежими, так органично вписывались в его собственную жизнь, и Сэм всегда мог быть уверен: он еще чего-то не слышал, ему еще многое предстоит испытать и еще не раз удивиться. И если Сэм пока ничего не знал о маме и бейсболе, вполне могло выясниться, что она играла на второй базе за «Нью-йоркских горожан».

Дома, лежа в постели и наконец согревшись, Сэм вдруг понял: вот чему он завидует! Он бы все отдал, лишь бы знать, что его мама сказала бы про этот матч. Мередит тоже размышляла о своем – о бабушке, правда, для нее проблема заключалась в другом.

– Разве нормально так сильно скучать по ней, когда я наперед знаю каждое слово, которое она произнесла бы, каждую реплику диалога, который у нас состоялся бы сегодня на игре? Да я бы могла поминутно описать весь день, как если бы на самом деле провела его с ней, – поделилась она вслух своими переживаниями.

– Очевидно, разница все же существенная, – отозвался Сэм.

– По крайней мере теперь я смогу притвориться, будто она во Флориде, – пожала плечами Мередит. – От мысли, что мы все равно сейчас не были бы вместе, становится немного легче.

– Разлука – она и есть разлука, а причина не важна, правильно?

– Наверное. Хотя мы все равно общались бы по электронной почте и в видеочате. Она посылала бы мне эсэмэски с пляжа, просто чтоб подразнить. Понимаешь?

– Да, конечно. Разлука нынче разлучает гораздо в меньшей степени.

Всегда есть куда отправиться