нервы, но каким бы неприятным ой ни был, она вынуждена продолжать его, чтобы выяснить все до конца, пусть даже ей предстоит узнать самое худшее.

В глазах Аделайн появился озорной блеск.

— Это зависит от моего работодателя. Должна сказать, что Харви довольно тактичен и внимателен. И великодушен.

Оливии с трудом удавалось подавлять клокочущую в ней ярость. Конечно, ей сразу же вспомнился ланч в день рождения Аделайн, и это воспоминание было для нее подобно удару кнута. Но все же она попыталась в свою очередь изобразить снисходительную улыбку.

— Да, таков уж его характер. Не следует воспринимать это как что-то личное.

— Возможно. В любом случае мне нравится работать с Харви, — ответила Аделайн, ее глаза предательски блеснули — она поставила соперницу в невыгодное положение и была этим очень довольна.

Внезапно Оливия похолодела. Мелькнувшая у нее в голове мысль вытеснила даже бушующую в ней ярость. Что имела в виду эта белокурая красотка, сказав «работать с Харви»?

— Мне никогда еще не приходилось работать со столь сердечным, отзывчивым человеком, — продолжала между тем Аделайн. — Харви уделял вам столько внимания во время полета… Наверное, потрясающе приятно быть его женой.

Она произнесла слово «жена» с такой интонацией, словно речь шла о человеке второго сорта, и при этом выразительно посмотрела на Оливию. Что стояло в ее глазах: жалость, презрение?

На душе у Оливии заскребли кошки.

Аделайн еще раз снисходительно улыбнулась ей и сказала:

— Я всегда считала, что великодушие компенсирует множество грехов.

Да, жалость и презрение.

— Если вам потребуется моя помощь, пожалуйста, дайте мне знать, — предельно вежливо закончила Аделайн.

Да уж, ты поможешь… перерезать мне горло, подумала Оливия, слишком потрясенная, чтобы ответить.

В комнату вошел Харви, поразительно красивый в своем лучшем костюме-тройке. Глядя на мужа, Оливия подумала, что большинство женщин наверняка не устояло бы перед соблазном добиться его благосклонности. Аделайн Бидс, однако, захотела добиться большего: женить Харви на себе. С этой целью она и вышла на ринг.

И Харви вольно или невольно, тоже оказался на ринге, согласившись забронировать этот номер-люкс. Именно поэтому Аделайн и решилась на подобную фамильярность. Озарение снизошло на Оливию внезапно, не оставив ни малейшего сомнения: так оно и было, Харви тоже включился в игру, которую предложила Аделайн.

А меня так растрогали знаки внимания, которые он оказывал мне в самолете! И как давно это все продолжается?

С тех пор как Харви принял на работу Аделайн Бидс, он несколько раз совершал деловые поездки по стране: вылетал на три дня в Чикаго, на неделю в Денвер, на столько же в Хьюстон. И я даже ни разу не поинтересовалась, брал ли он с собой своего личного помощника! Так было до тех пор, пока не всплыл вопрос об этом самом «Оберж де пирамид». Как же я была слепа! Вот уж правда: жена всегда узнает все последней.

Уставшая после длительного перелета, еще не освеженная душем, Оливия горестно подумала: а стоит ли овчинка выделки? Имеет ли вообще смысл вступать в борьбу?

— Я, пожалуй, выпил бы минеральной воды, дорогая, если, конечно, она есть в холодильнике, — с улыбкой обратился к ней Харви.

Оливия подняла серьезный взгляд на мужа. На обманывающего ее мужа. Странно устроен человек. Он может знать что-то чисто теоретически, но, столкнувшись с этим в жизни, оказывается совершенно не подготовленным к реальности.