к ней, потом, видимо, передумал и выпрямился.

— Ты сказала, что вначале Дебора продавала себя, чтобы расплатиться с долгами, — вспомнил он. — А когда долги были уплачены?

— Она занималась этим ради наживы и собственного удовольствия.

Диего чертыхнулся.

— Удовольствия? — возмутился он.

— Работая у мадам Лидии, она вращалась в высшем свете, а ей это нравилось. Пусть многие клиенты были не слишком молоды и привлекательны, все они имели положение в обществе, — сказала Кристел, — и это ее возбуждало.

— Коль скоро ей так все нравилось, почему же она бросила это занятие, черт побери? — грубо спросил он.

— Тут было много причин: она старела, в банке уже был солидный счет… Как-то торговец картинами, который никогда не был ее клиентом, предложил ей работу в своей нью-йоркской галерее, и она решила вернуться домой. И еще она решила, что пора начать оседлую жизнь.

— «Оседлая жизнь» не означала, что она хочет иметь еще детей, как я понимаю? — спросил Диего.

— У Деборы не могло быть больше детей. Еще в Париже она сделала неудачный аборт и уже не могла забеременеть. — Кристел уставилась на смятый платок в своей руке. — Это еще одна из причин, почему она не имела права выходить замуж за Лукаса.

— Он не знал, что у нее не может быть детей?

— Нет. Иногда он говорил, что ему хотелось бы иметь настоящую семью, но она лишь улыбалась.

Губы Диего сжались в тонкую линию.

— Выходит, Дебора обманула его, как лгала и насчет своих финансовых дел. Лукас считал, что твой отец умер совсем недавно и оставил ей достаточно средств, включая квартиру.

— И я так думала, — призналась Кристел. — Но несмотря ни на что, она его действительно любила. Разумеется, насколько вообще способна любить. Ты сказал, что в ней была какая-то скрытая печаль, но я видела внутри только пустоту. Когда погиб отец, мать винила его в том, что он обрек ее на нищенское существование. С тех пор она разуверилась в любви.

— Дебора столько страдала, что, по всей видимости, решила никогда больше не зависеть от мужчин и не давать себя в обиду, — задумчиво произнес Диего. — В этом, пожалуй, объяснение того, что она пустилась во все тяжкие.

— Ты думаешь, она мстила мужчинам, заставляя их платить за свои услуги? — спросила Кристел. — Может быть…

— Как Дебора пережила разрыв с отцом? — поинтересовался Диего.

— Ее словно подменили. До их встречи мать вела активную светскую жизнь, хотя никогда не рассказывала о своих кавалерах, потому что они ее не слишком интересовали. После разрыва с Лукасом она год никуда не выходила.

— И мужа своего не любит?

— Нет, хотя очень к нему привязана, — сказала Кристел. — Бернард все понимает и мирится с этим.

— Лукас никогда не удовлетворился бы «привязанностью», ему нужна была ее любовь, — заметил Диего. — Он не рассказал мне, что она была девушкой по вызову, и это свидетельствует, насколько отвратительным казался ему такой способ зарабатывать деньги. Черт, он даже не решился поделиться со мной.

— Не просто смириться с тем, что любимая женщина продавала себя за деньги, — вздохнула она.

— А тем более рассказать об этом, — мрачно добавил он.

— Верно. — Она положила голову ему на плечо, но тотчас отпрянула. — Но вот я все рассказала и до сих пор жива. Кажется, ты собирался позвонить в Белу-Оризонти, — внезапно вспомнила она. — Давай, я