С минуту мы молчали.
– У нас есть две недели, – прервал паузу полковник. – Вернее, у вас. За это время можно было бы сделать многое.
– Что вы имеете в виду?
– Вы не поняли? Извольте, я растолкую. Две недели достаточно, чтобы убрать эту сволочь, его северное совершенство.
– В каком смысле? – спросил я оторопело.
– Удавить. Пристрелить или зарезать вряд ли удастся, там же, по вашим словам, обыскивают. У вас есть человек, который вполне может это проделать по вашей просьбе. Вернее, которая. Она, я слыхал, в неплохой физической форме.
Я поперхнулся. Бессонов. Исполнительный, дружелюбный, услужливый сукин сын. Постукивающий на меня в свободное от дружелюбия и услужливости время.
– Вы считаете, я готов послать Грету на смерть? Даже если предположить, что она согласится?
– Нет, – проговорил полковник медленно. – Не считаю. Увы. Свой рыцарский поступок вы уже совершили.
13. Грета
– Отпусти-и-и! – визжала Ингрид.
Я придавила паршивку к полу коленом и удерживала за руки.
– Объясняю для идиоток. Нечего трепать мое имя вместе с именем посла. Ты поняла? – Я сильнее прижала коленом.
– Поняла, – выдохнула в ответ Ингрид.
Началось с того, что Эльза обронила в коридоре: «Бедная Грета».
– Так ей, сучке, и надо, – возразила Ингрид. – Посол удрал, а ее с собой забрать забыл. Зато как задавалась…
Я услышала эти слова, стоя за дверью своей комнаты, утром, перед выходом в аудиенц-зал. Из комнаты я не вышла – вылетела – и начала с Ингрид. Сшибла ее с ног подсечкой и приложила мордой об пол. Потом взялась за Эльзу.
После отъезда Олега я места себе не находила. Когда мы расставались две недели назад, я подумала, что вижу его в последний раз. И теперь бесилась, колотила товарок, собачилась с охраной.
Я отпустила Ингрид, отвесила пинка Эльзе и пошла в аудиенц-зал. Уже там я почувствовала, как сердце колотится, и успокоиться не могла.
А потом… Горнисты протрубили положенное приветствие, распахнулась дверь, и я чуть не закричала от радости…
– Грета!
Олег все-таки прилетел. И целовал меня сейчас так, что коленки подламывались…
Потом осколки вселенной вернулись на свои места. Олег приподнялся, опираясь на локоть, и разглядывал меня, как будто впервые видел. Я смутилась.
– Что-то не так?
– Нет, Грета. Всё так… Скажи… завтра Штольц дает прием? – напряженно спросил Олег.
– Конечно.
– И ты присутствуешь?
– Само собой.
Странно. Никогда он меня об этом не спрашивал…
– Ты будешь стоять у него за спиной как всегда?
– Нет, буду сидеть у него на коленях!
Да что же такое? Зачем спрашивать об очевидном? Я приподнялась и взглянула на Олега. И наткнулась на такой взгляд… Будто он сам себя готов убить.
Утром я открыла глаза в положенное время – на рассвете. Олег сидел за столом и постукивал запечатанным конвертом по столешнице. Удивительно – я всегда просыпалась первой.
