Мать явно не собиралась ходить вокруг да около.

Гейб вздохнул и откинулся в кресле, уже зная, что его ждет. Но все же изобразил неведение:

– Во что я не поверю?

– Твой отец заявил, что хочет вернуться! Ты представляешь? Вчера вечером он приезжал сюда.

– А ты сама чего хочешь? – осторожно поинтересовался Гейб.

Мать запнулась, повисло долгое молчание. Она явно не ожидала, что он останется спокоен. А может быть, даже не задумывалась, чего же ей хочется.

– Он говорит, что не спал с теми женщинами. Уверял, что любит меня, хочет вернуться. Называл свой уход величайшей ошибкой в жизни! – воскликнула мать. Чувствовалось, что она заводит себя. – Он купил дом. Гейб, ты слышишь? Дом! Кто-нибудь купит дом, если не собирается уйти и забыть ту, с кем прожил столько лет?

– Ты ему веришь?

Последовала очередная пауза. Затем мать тяжело вздохнула, и Гейб представил, как она сидит, понуро опустив плечи, готовая вот-вот расплакаться.

– Не знаю, – наконец ответила мать, и голос ее был полон скорби. – Гейб, ты же видел снимки в газетах. Даже если он и не спал с этими девками, люди будут считать иначе. А теперь он приползает ко мне, потому что, видите ли, сделал ошибку. После всех унижений, через которые я прошла, после всего, что мне пришлось вынести, он ждет, что я возьму и прощу его? И мы продолжим жить вместе, словно он не бросал меня на сороковом году совместной жизни?

Гейб помалкивал, потому что сказать ему было нечего. Он не мог решать за нее, равно как и не мог ратовать за возвращение отца. Он знал, что она чувствует. Очень хорошо знал. Судьба посмеялась над ним, заставив в один день выслушивать покаяния отца, желавшего вернуться к матери, и мольбы его бывшей жены. Нет, он никогда не позволит Лайзе вновь войти в его жизнь. И он хорошо понимал чувства матери, ошеломленной и возмущенной отцовским визитом. Гейб будет последним лицемером, если начнет подталкивать мать к прощению. Он этого не сделает, даже если в душе желает воссоединения родителей. Ведь это была его семья. Двое людей, которых он всегда любил и уважал.

– Мама, я понимаю, почему ты сердишься, – сказал Гейб. – И я тебя не упрекаю. Но ты должна поступить так, как хочется тебе. Разберись, в чем счастье, и наплюй на чужие мнения и чужие слова. Ты его по-прежнему любишь?

– Конечно люблю, – взволнованно ответила мать. – Этому не пройти ни через месяц, ни через два, ни даже через год. Нельзя прожить с человеком тридцать девять лет и мгновенно разлюбить его лишь потому, что ты ему больше не нужна.

– Не спеши, – посоветовал Гейб. – Ты правишь бал, мама. Отцу придется попотеть, чтобы ты поверила в искренность его слов. Не будет никакой беды, если ты подождешь и все взвесишь. Никто не просит тебя соглашаться прямо сейчас.