Гейб лежал в темноте и смотрел в потолок, но не видел его. Миа покоилась рядом, свернувшись калачиком. Он знал, что она не спит, иначе дышала бы не так и обмякла. Но она лежала тихо, как мышка, – наверное, прокручивала в уме события дня.

Гейб знал, что он сволочь. Он даже отчасти раскаивался, но понимал: ему не остановиться. Он нарушил все обещания, которые давал Миа, и будет нарушать их и дальше. Он не станет ее приучать; никакой деликатности, никакого терпения. Она сводила его с ума и срывала все тормоза.

Он открыл рот, потом снова закрыл. Он понимал, что должен объясниться насчет приема, но гордость не позволяла рассказать все как было. Его взбесил ее уход, но в то же время – позабавил. Классно, что ей хватило смелости послать его подальше.

Будь у нее не он, а кто-то другой, Гейб мог бы приветствовать ее решимость. Он первый посоветовал бы ей бежать без оглядки от такого кавалера. Потом набил бы морду мерзавцу, посмевшему так с ней обойтись.

Но он твердо знал: если она попытается уйти от него всерьез, он ее не отпустит. Он использует все средства, вплоть до того, что привяжет к кровати и запрет в своей квартире. Она никуда не уйдет. Не сейчас.

– Сегодня было не то, о чем ты подумала, – сказал Гейб, удивляясь словам, сорвавшимся с его губ.

Черт побери! Он не хотел ее приплетать, никогда и ни в коем случае. Если она бросилась бежать, вместо того чтобы понаблюдать и понять происходящее, то зачем ему сейчас все объяснять?

«Потому что она другая. Потому что ты вел себя как идиот. И теперь ты обязан рассказать, что произошло на самом деле».

Миа шевельнулась, приподнялась на локте, и волосы упали на плечо. Гейб потянулся и включил ночник. Ему вдруг захотелось увидеть ее лицо, когда она станет осыпать его упреками.

Миа была прекрасна, иначе не скажешь. В ней было нечто до боли сладостное и мягкое. Когда не бесилась, конечно, но как только она превратилась в рассвирепевшего котенка, выпустившего коготки, Гейбу захотелось немедленно трахнуть ее, чтобы эти коготки впились ему в спину.

– А мне и так все ясно, – прищурилась Миа. – Эта Блонди увязалась за мной в туалет и заявила напрямую, что ее куда больше интересует молодой и богатый Хэмилтон, нежели его отец. Потом стала расспрашивать о твоих особенностях, чтобы побыстрее затащить тебя в постель. Естественно, я не стала с ней говорить и ушла. А потом я увидела, как вы танцуете. Ты приклеился к ней, схватил ее за задницу, не говоря о прочих местах.

Миа замолчала и сделала глубокий вдох. Гейб чувствовал, как в ней опять закипают злость и обида, но его восхищало, что она их не сдерживает. Она не боялась его, и ему это нравилось. Невзирая на требования полного ему подчинения, он не хотел видеть рядом пугливую мышку. Подчинение и бесхребетность не одно и то же.

Ему была нужна сильная, независимо мыслящая женщина, которую не подавляет его властность. Миа могла прекрасно подойти, но он не знал, что с этим делать.