совершили ошибку, несовместимую с жизнью? И соизвольте сразу дать ответ на второй вопрос — кого вы желали бы видеть наследником Далларии?»

Так и представляю себе невозмутимого кесаря, спокойно и чуть насмешливо взирающего на Динара. И тут я вспомнила:

— У тебя нет наследника!

— Я тоже об этом подумал, — признался рыжий. — Потом вспомнил, от кого я хочу наследников и, собственно, каким образом я хотел поучаствовать в их рождении…

— И каким? — спрашиваю, интересно же.

Он улыбнулся и, глядя мне в глаза, прошептал:

— Ты… без ночной рубашки… темные пряди волос разметались по подушке, а на твоих губах восторженным шепотом замерло мое имя…

«Хочу наследников!» — было моей первой реакцией. «Кесарь все считал!» — было реакцией второй и значительно более важной.

— Не могу одного понять, — продолжил Динар, — как он предугадывал все мои действия?

— Кесарь читает мысли, — глухим, каким-то чужим голосом произнесла я.

— Гоблин заразный! — выругался рыжий.

— Хуже, — простонала я, поднимаясь и глядя на лампадку, которая так и осталась стоять на полу у наших ног.

— Неважно, — едва сдерживая ярость, произнес Динар. — Он убежден, что я умер.

— Сомневаюсь, — я нервно сглотнула, — слугам было запрещено зажигать свечи в моих покоях.

Мы переглянулись.

— Как же ты? — медленно произнес Динар.

— Сомневаюсь, что меня ждет гибель в ближайшее время. — Я невесело усмехнулась и добавила: — Он вряд ли сломает игрушку, которую растил столько лет!

Шум в коридоре.

Затем послышался крик. Женский.

А это могло означать лишь одно — кесарь. Снова послышался крик. Я поняла все без лишних слов.

— Встретимся у шенге, — тихо прошептала Динару.

Рыжий стремительно поднялся, но шагнул не к лампадке — ко мне. Закусив губу, старательно сдерживаю рвущиеся рыдания и, отступив на шаг, повторяю:

— У шенге… уходи, пожалуйста.

Кивнул, схватил листок и исчез в пламени. А я осталась одна. Погасила лампадку, направилась к двери и вздрогнула, едва та распахнулась без моего участия.

На пороге обнаружился наш бессмертный.

Молча обошла застывшую фигуру разгневанного супруга, вышла в коридор и не сдержала испуганного крика, глядя на кровавый след, тянущийся по белоснежному ковру, и брызги на стенах…

— Тора… — догадалась я.

Супруг не сказал ни слова, развернулся, обойдя меня, направился прочь. И мне оставалось лишь лицезреть удаляющуюся спину кесаря. Он уходил молча, но слов и не требовалось, и так ясно — служанка нарушила приказ и понесла наказание. Жестокое, несоизмеримое с проступком наказание.

— Любопытно, какая гибель ожидает меня? — этот вопрос неожиданно стал очень важен.

Кесарь замер, медленно обернулся ко мне. Теперь нас разделяло примерно сорок шагов пространства, но оно было ничтожным в сравнении с пропастью его бесчеловечной жестокости.

— И не надейся, коварная моя, — император ласково улыбнулся, демонстрируя, что надеяться не на что. — Ты будешь жить долго. Очень долго.

— Долго — понятие относительное, хотелось бы конкретики! — Я проследила за тем, как несколько капель крови медленно стекают вниз по стене.

— Занимайся государственными делами Прайды, реконструируй дворец, проводи реформы, но… не