А потом я начала медленно уплывать в темноту…

Хрип! Хрип и звон яростно раздираемых цепей вернул меня к состоянию осознанности! Тревога вернулась вновь. Тревога не за себя, а за тех, кто был мне дорог.

Я открыла глаза, испуганно огляделась. И едва сдержала крик!

Аршхан, истекающий кровью, рвался с цепей, молчаливо, но решительно. Чаша, уже, видимо, наполненная его кровью, висела в воздухе рядом с кесарем, в то время как император поглощал силу ракарда. Нет, не через поцелуй, хотя сказание об одиноком орке не помешало бы сейчас для поднятия морального духа. Одна рука кесаря просто касалась мускулистой груди воина великой Сахи… и огонь, синий, стремительный, перетекал из тела ракарда в тело повелителя.

От алтаря донесся стон элементаля тьмы.

— Арриниэль, — недовольно произнес Араэден, — прекрати истерить. Ты знаешь, мне нужна одна жизнь. Всего одна, и это не твой ракард!

И тут послышался голос Динара:

— Кат, раз уж ты очнулась, будь так любезна объяснить, почему у тебя вся магия обязательно через поцелуи идет? Как слияние — так поцелуй. Как выкачивание силы — опять поцелуй!

Учитывая обстоятельства, мне, наверное, полагалось бы поплакать или оскорбиться, но вместо этого я съехидничала:

— Динар, ты первый начал открытие моего дара с поцелуев. Остальные просто следуют по проторенному пути.

— Ну и ладно, — рыжий, судя по нарочито-веселому тону, явно пытался меня отвлечь от мрачных мыслей.

— То есть ты не против, что меня все целуют? — Я села, стараясь восстановить дыхание и более в бессознательное состояние не проваливаться.

Динар мне весело улыбнулся, демонстрируя совершенное и явно не подходящее к ситуации спокойствие, после чего заявил:

— Катенок, согласись, пусть уж лучше он тебя поцелует, чем вот так нагло будет лапать твою правую голую грудь.

И кесарь, и Аршхан застыли, переглянулись, а затем разом посмотрели на Динара. Тот приветливо улыбнулся обоим. А я вновь окинула взглядом композицию: «Император лапает правую обнаженную грудь прекрасного ракарда» — и повалилась на шкуры, но на этот раз от хохота.

— Вот тебе и сказочка про одинокого орка, — продолжил издевательство Динар. — Кат, как мы оба с тобой видим, твоя интерпретация оказалась более приближенной к действительности. Остался только один вопрос…

— Какой? — вопросила хихикающая я.

— Кто из них более выносливый!

Аршхан переводил непонимающий взгляд с умирающей от смеха меня на откровенно потешающегося Динара и явно не мог ничего понять. Зато кесарь все понял! Впервые я увидела краснеющего от ярости императора Прайды и всех подвластных государств.

— Катенок, смотри, кто-то смутился. — Рыжий расхохотался и снова обратился ко мне: — Кат, как думаешь, у него с орками было?

— Не знаю, — честно ответила я. А потом кое-что вспомнилось, и я выдала: — Но мне говорили, что он очень одинокий, а уж какой выносливый…

И вот после этого мы с рыжим расхохотались уже на пару, и плевать, что шутка ясна лишь нам двоим. Как плевать и на то, что с Аршханом один ну очень одинокий кесарь уже закончил и теперь, не скрывая злости, шел к Динару. Действительно было плевать… ровно до тех пор, пока император не поднес меч к его шее…

— Динар, — простонала я, уже понимая, что произойдет дальше, — Динар… только не умирай…

Рыжий, до этого с холодной яростью взиравший на кесаря, посмотрел на меня и раздраженно поинтересовался: