минимум семи различных вариантов его воплощения.

То есть у нас всегда имеется второй вариант, а у кесаря их семь?!

— Именно, догадливая моя.

Улыбка на моем лице медленно сошла на нет.

Пока я напряженно размышляла над словами супруга, мы прошли до конца радуги, сверкающей ледяной тропинки, и спустились к храму.

Когда мы миновали горевшую с одного бока арку, стало понятно — храм древний. Очень древний. Там, где его не коснулась вода, была заметна пыль в лохмотьях изорванной паутины. Кругом комья земли, камни, с одного края стекала лава… как в мире элементалей. И вообще создалось ощущение, что этот ужас архитектуры поднялся из глубин земли, а может, даже из самой преисподней.

Не отпуская меня, кесарь прикрыл веки и произнес какое-то странное слово… И оно, словно сотканное из мириад золотых частиц, изысканным узором проявилось у его губ. Воспарило над храмом. Вспыхнуло золотым огнем! И столп ветра ударил с небес, вмиг отчистив весь храм. Да так качественно, что теперь здесь все сверкало и искрилось, и ни пылинки, ни паутинки, ни песчинки… Удивительное заклинание, и, что примечательно, шенге так не умел, и Динар не умел, и даже в Орхаллоне делали уборку с помощью слуг. Впрочем, я внезапно поняла и еще кое-что: магия Рассветного мира не могла создавать архитектурные образцы, а магия кесаря — легко.

— Ты совершенно права, наблюдательная моя, — отозвался супруг.

Мягко отпустив меня, император тут же взял за руку и отвел к трем каменным колоннам, что были окружены зеленоватым мерцанием. И что любопытно — здесь имелись три композиции, каждая из которых представляла собой три расположенные вблизи друг от друга колонны. Одно собрание каменных было словно окружено красноватым сиянием, другое, куда меня привели, — зеленоватым, третье — голубоватым… И назначение храма мгновенно стало мне понятным!

И идти дальше я отказалась. Замерла, упираясь ногами, и даже попыталась вырвать руку у целеустремленного кесаря. Араэден не стал ни тянуть меня, ни возмущаться по поводу моего несогласия отдавать собственную магию. Он вновь подхватил меня на руки и донес до места назначения. В следующее мгновение белоснежная шкура неведомого зверя покрыла пол, поверх была усажена я.

— Предпочитаю трон, — в некоторых ситуациях остается только ехидничать.

Кесарь не ответил. А затем я услышала тихий звон. Вздрогнула, уже и не ведая, чего ожидать от всей этой ситуации, но прекрасно зная, что ничего хорошего ждать не следует. И опасения мои подтвердились. Двумя звенящими змеями подползли цепи, обхватывая мои запястья тугими, прочными браслетами. Разведя мои руки в стороны, цепи приковали меня к колоннам.

Оценив собственное расположение, я поинтересовалась:

— Мне, наверное, полагается стоять и испытывать невероятные мучения?

Однако, не оценив сарказма, его бессмертие кесарь, коему даже отрубание головы не помеха, спокойно спросил:

— Коварная моя, в своих наивных попытках остановить меня ты посещала Далларию?

Бросив взгляд на небо, понимаю, что время близится к закату… а рыжего нет и не будет!

— Посещала, — кесарь всегда отличался догадливостью.

— А вы действительно полагали, что я проведу весь день во дворце… который вы разрушили? — меланхолично поинтересовалась я и неожиданно сорвалась: — А средств на постройку нового нет! И не будет, я все средства вложила в реформы!

— Сочувствую, — в глазах моего супруга не было ни раздражения, ни недовольства, только холодный интерес к очередной игре и задумчивость, которую кесарь не скрывал.

Он выпрямился и теперь взирал на меня с высоты своего немалого роста. А я сидела на белой шкуре и старалась ни о чем не думать. Выходило плохо.

Поерзав, устраиваясь поудобнее, нервно взглянула на цепи, сопровождающие позвякиванием любое мое движение. Браслеты неприятно холодили руки, и вообще неудобно было.

Кесарь присел, потянулся к моей юбке. Откинул край верхней и порвал нижнюю.