опасностей. Были ли эти опасности реальными или воображаемыми, я сказать не могла.

Леди Анна с удовольствием пользовалась моими услугами, однако я еще не стала для нее незаменимой и не знала, как этого добиться. Мой день всегда начинался одинаково: я являлась в спальню леди Анны, дабы присутствовать и помогать при ее утреннем туалете. Однажды утром в середине августа я, как обычно, готовилась принять из рук камеристки пеньюар зеленого дамаста, подаренный Анне королем, который в этот час заменялся парадным платьем. Этот утренний наряд был не так красив, как роскошный халат из черного шелка, отороченный бархатом и подбитый черной тафтой, но гораздо лучше подходил для ежедневной носки.

В этот момент леди Анна начала жаловаться своей сестре на французского посла. Если ей что-то не нравилось, как часто случалось, она не стеснялась давать волю языку в четырех стенах собственных покоев. Вот и теперь она негодовала:

— Я уже подарила этому человеку одну из своих лучших борзых, а еще охотничий костюм, шляпу и рог. А он потчует меня рассказами о том, что Маргарита Ангулемская[106] все еще нездорова и не может сопровождать своего брата короля Франциска в Кале. Если при встрече королей не будет присутствовать от Франции дама благородных кровей и соответствующего ранга, то и мне нельзя будет там находиться.

— Принцесса Маргарита не виновата в том, что заболела, — попыталась успокоить сестру леди Мэри.

— Она здорова как бык и таким образом намекает, что недовольна намерением Генриха жениться на мне.

— Что ж, тогда король Франциск найдет другую столь же знатную особу.

— Какую? Королева Франции не в счет. Она — племянница Екатерины[107].

Леди Мэри передала мне пеньюар. Мягкая ткань легкими складками легла на мои руки, и я вдохнула терпкий запах мускуса, который леди Анна теперь предпочитала всем другим ароматам.

— Может быть, там будет герцогиня Вандомская?[108] — предположила леди Мэри.

Я должна была тотчас унести переданный мне пеньюар, однако замешкалась, ибо любопытство победило здравый смысл.

Леди Анна могла надавать прислуге затрещин, если та не была достаточно расторопной. И со мной она бы не стала церемониться. Однако же я осталась и увидела, как лицо королевской фаворитки покраснело от гнева:

— Эта шлюха? Ты что, думаешь, я хочу, чтобы люди нас сравнивали? Необходимо, чтобы этот визит во Францию проходил с соблюдением всех требований этикета!

— Может, и лучше, если никаких дам ни с одной из сторон не будет?

В ответ на эти слова леди Мэри ее сестра лишь бросила на нее сердитый взгляд.

— Подумай, Анна, — быстро добавила леди Мэри, — ты сможешь находиться рядом с Генрихом в Кале, где тебя и посетит король Франциск после того, как первая встреча монархов пройдет на французской земле[109].

— Этого недостаточно. Я заслуживаю того, чтобы меня признали как будущую королеву Англии. Нужно придумать что-то еще, чтобы завоевать расположение этого чертова лягушатника-посла.

Она протянула руку, не глядя взяла из ларца со сластями, стоявшего рядом на столике, пригоршню миндаля в сахаре и принялась его грызть. Все дамы при дворе обожали это лакомство, и я не составляла исключения, однако не могла себе позволить такое дорогое угощение.

Я призвала на помощь все свое мужество и предложила:

— Подарите послу хорошую охотничью лошадь, чтобы он мог угнаться за своей борзой.

«Даже король может не устоять перед великолепным скакуном, как я уже имела несчастье убедиться», — добавила я про себя, вспомнив Светоча Хартлейка. Стоит отметить, что в конюшне леди Анны были отличные лошади, которых она покупала в Ирландии.