— Если ты думаешь, что тебе удастся выйти замуж и лишить меня прав на поместье Хартлейк, — начал сэр Лайонел, когда мы проехали в молчании больше часа по направлению на запад, — то ты ошибаешься.

— Я пока ни за кого замуж не собираюсь, — ответила я сделанной беззаботностью.

— А ты и не найдешь теперь себе мужа. Ты исключила любую возможность выгодного брака своим распутным поведением при дворе.

Рука моя судорожно сжала поводья:

— Я не знала, что слава обо мне достигла Сомерсетшира.

— Скорее уж — дурная слава.

— Не вам так говорить, сэр. Разве не вы требовали, чтобы я при первой же возможности завлекла короля?! А ведь я тогда была еще совсем ребенком!

— Тогда я сам собирался жениться на тебе и не погнушался бы объедками с королевского стола.

— Сейчас у вас уже есть жена, — напомнила я ему.

— Ну, от жены так просто избавиться…

Я бросила в его сторону внимательный взгляд. Он выглядел абсолютно уверенным и себе.

— Так вы хотите избавиться от Бланш? Вам это ничего не даст, я за вас не пойду.

— А я передумал. Зачем мне чужая подстилка? Ты недостойна быть моей женой, но сойдешь в качестве любовницы.

Я задрожала от отвращения и не нашлась, что ответить. Мы в молчании проделали остаток пути до постоялого двора, где должны были заночевать на нашем пути в Хартлейк. По самодовольной ухмылке сэра Лайонела я поняла: он уверен, что запугал меня и что у меня не хватит духу противиться его козням.

Когда первое замешательство прошло, я решила подыграть сэру Лайонелу: сгорбилась в седле и отвернула лицо. Пусть думает, что я его боюсь. Тогда мне будет проще осуществить мой замысел и перехитрить его.

Дело в том, что я вспомнила историю, которую много лет назад мне рассказала леди Кэтрин Гордон. Если в то время похищенная невеста смогла сбежать от злодеев, добраться до Лондона и обратиться в Звездную палату, значит, и я смогу.

Хотя мы и ехали целый день, но не удалились на значительное расстояние, так как наше продвижение замедляла повозка с багажом. Темза все еще была рядом.

Как только сэр Лайонел оставил меня наедине с Эдит и отправился в общий зал трактира, чтобы отдать должное местным яствам и накачаться элем, я торопливо связала немного одежды и все ценные вещи, полученные во время службы при дворе, в два маленьких узелка.

Двух жемчужин, украшавших мой французский чепец, хватило, чтобы подкупить хозяина постоялого двора. Он дал нам в спутники своего сына, велев тому посадить нас в маленькую лодочку и спустить как можно дальше вниз по реке, чтобы мы могли сесть на крытую барку — из тех, что перевозят пассажиров по Темзе. За следующие две жемчужины он согласился спрятать Светоча Хартлейка и лошадку Эдит. Еще одна жемчужина оплатила стоимость содержания наших скакунов до того дня, когда я смогу их забрать. Я очень надеялась, что отсутствие лошадей заставит сэра Лайонела подумать, что мы сбежали от него по суше.

— А что, если он прознает, что в действительности мы «утекли» от него по воде, и отправится в погоню? — спросила меня Эдит, когда мы спускались по реке в лодочке — такой крохотной, что она казалась скорлупкой ореха, где места едва хватило нам, нашим узелкам и юному сыну хозяина постоялого двора.

— Он не будет знать, где нас искать, — ответила я, чтобы подбодрить свою верную служанку.

— Он опасный человек, мисс Тэмсин. Один из его людей рассказал мне, что он силой заставил Гризельду Уинн стать его любовницей, после того как ваша мачеха укрылась от него за стенами аббатства.

— Сомневаюсь, что Гризельду можно силой понудить к чему бы-то ни было. Она всегда была себе на уме и знает только собственную корысть.

Впрочем, это объясняло, почему ее отец Хьюго не ответил на мое письмо.

— Что же до сэра Лайонела, то нам главное — добраться до Лондона. Там ему нас не найти. Это