— Тебе незачем надевать пижаму. Тебе вообще не нужна одежда.

Джулия медленно раздевалась у него на глазах, вешая одежду на спинку складного стула.

Габриель дождался, когда она подойдет к кровати. Тогда он коснулся ее макушки, будто благословлял ее. Потом его пальцы скользнули по ее длинным волосам, переместились на лицо. Габриель гладил ее брови и скулы. Все это время он не сводил с нее глаз, и их жар постепенно стал проникать в сознание Джулии.

Сейчас в Габриеле было что-то от прежнего профессора Эмерсона, особенно в выражении его лица, а во взгляде горело неистовое желание. Джулия закрыла глаза. Он взял ее лицо в руки и замер.

— Открой глаза.

Она послушно открыла глаза и слегка вскрикнула, увидев его любовный голод. Габриель сейчас был похож на льва, которому не терпелось насытиться, но который пока еще подкрадывается к своей добыче. Он не хотел ее вспугнуть. Но она уже была беспомощна перед своим желанием. Она тоже хотела его.

— Неужели ты не скучала по моим ласкам? — спросил он, понизив голос до обжигающего шепота.

Ответом ему был сдавленный стон, сорвавшийся с ее губ. Габриель гордо выпятил грудь.

Он совершил долгое путешествие от ее лица к коленям. Он делал частые остановки, замирая и с наслаждением лаская ее тело в разных местах. Его прикосновения были легкими, но жаркими. Хотя в комнате по-прежнему было холодно, под его нежными пальцами Джулия согрелась. Но стоило ей вспомнить о холоде, как ее передернуло.

Габриель тут же прекратил свое путешествие и отошел. Джулия легла, переместившись к стене. Он прижался к ее спине и укрыл их нагие тела фиолетовым одеялом.

— Мне так не хватает наших занятий любовью. Я как будто лишился руки или ноги.

— Я тоже по тебе скучаю.

— Рад это слышать, — улыбнулся Габриель, чувствуя облегчение. — Минувшая неделя была словно пытка. Видеть тебя и не ласкать, как привык.

— И для меня эта неделя была словно пытка. Я привыкла получать твои ласки.

Интонации желания в ее голосе воспламенили кровь Габриеля. Он еще крепче обнял Джулию, осторожно коснувшись ее шеи.

— Когда занимаешься любовью, очень важно крепко прижиматься друг к другу.

— Вот уж не заподозрила бы вас, профессор Эмерсон, в пристрастии к крепким прижиманиям.

Габриель приник к ее шее, потом стал сосать кожу.

— С тех пор как ты сделала меня своим возлюбленным, у меня появилось множество пристрастий. — Он зарылся носом в ее волосы, вдыхая аромат ванили. — Иногда я спрашиваю себя: а сознаешь ли ты, как сильно ты меня изменила? Это настоящее чудо.

— Я не творю чудеса. Но я люблю тебя.

— И я тебя люблю.

Габриель затих, и это удивило Джулию. Она ожидала, что вслед за его словами они немедленно начнут заниматься любовью.

— Ты мне так и не рассказала, что у тебя произошло в ресторане «Кинфолкс» накануне Рождества. — Габриель старался говорить непринужденным тоном. Ему не хотелось, чтобы Джулия подумала, будто он ее упрекает.

Надеясь побыстрее закончить этот разговор и перейти к более приятным занятиям, Джулия рассказала о стычке с Натали, но умолчала о конце разговора, когда та прилюдно стала насмехаться над ее сексуальными недостатками. Слушая Джулию, Габриель перевернул ее на спину. Ему хотелось видеть ее лицо.

— Почему ты мне не рассказала в тот же день?

— Потому что было поздно вмешиваться.

— Черт побери, но я же люблю тебя! Почему ты смолчала?

— Потому что когда мы вернулись в дом Кларков, там тебя уже ждала Полина.