расположенного справа от Новоросска, невдалеке от кладбища предков. С другой стороны склон хребта почти вертикально спускался в глубокое ущелье, по дну которого несла свои воды речка, ниже по течению превращаясь в Большую, или Ульяну, как ее назвали новороссы. На противоположной стороне находилась горная цепь, но только ниже, чем здесь. Благодаря господствующей высоте вид открывался изумительный.

На верхней площадке уже находились Антоненко, Климович и Слащенко с несколькими своими учениками, приехавшими сюда ранее на немецком грузовике «Опель-Блиц». Доложив о прибытии, Вайра с интересом стал рассматривать конструкцию, сооружаемую помощниками ученого-ракетчика.

Двенадцать труб, похожих на минометные стволы, длиной чуть больше метра, были соединены в две секции по шесть штук в каждой: три сверху и три снизу. Секции устанавливались под углом на специальном каркасе. Помощники довольно споро вставляли длинные снаряды в направляющие и прикрепляли к ним провода. Слащенко лично проверял каждое крепление и кивал головой в знак одобрения. Когда все было проверено, он обернулся к присутствующим:

– Итак, господа-товарищи, у меня все готово. Можете приглашать почтенную публику. Но только располагайте ее не ближе ста метров от установки. Да и сами отойдите подальше. Мало ли что… Не хочу вами рисковать, а то ваши жены мне не простят. На том свете!

Поскольку площадка была небольшой, Вайре пришлось разместить своих стрелков чуть дальше ста метров по обе стороны от нее. Воины, выстроившись в шеренгу, с любопытством поглядывали на происходящее в центре. К ним отошли и все присутствующие на площадке, за исключением Игоря Леонидовича. Хотя стрелков и предупреждали, что сегодня они будут присутствовать на испытаниях нового оружия и все будет хорошо, но каждый из них испытывал одновременно интерес и страх. За время учебы в Новоросске курсанты уже привыкли к стрельбе из ружей и минометов. Даже видели действие «вакумок» в карьере. Но то, что должно произойти сейчас, интуитивно вызывало у них душевный трепет.

Слащенко оглянулся по сторонам и, прихватив динамо-машинку, напоминающую полевой телефонный аппарат, спокойно отошел от установки. Но удалился он не далее тридцати метров, что вызвало у наблюдавших легкий шок. Ученый присел на корточки и быстро закрутил одну из ручек динамо-машинки. Затем, перекрестившись, взялся за другую ручку и начал спокойно ее проворачивать…

Над долиной раздался многоголосый оглушительный грохот. Из концов труб, куда были присоединены провода, наружу, выжигая землю за установкой, вырвались мощные огненные струи. С противоположной стороны в небо один за другим устремились снаряды, которые, вращаясь, оставляли за собой огненно- черный дымный след. Вокруг стоял такой дикий рев, от которого находившиеся на достаточном удалении стрелки пришли в ужас и попадали на землю. Даже новороссы были вынуждены заткнуть уши.

На противоположной стороне появились огненные вспышки и столбы черного дыма. Громкие звуки разрывов донеслись до присутствующих. Но они все равно завороженно смотрели на бушующее вдалеке пламя. Казалось, протяни руку – и сам обожжешься.

– Ну ни хрена себе! Ядреный корень! Километра три будет, не меньше! – восхищенно произнес Антоненко, глядя на огромный пожар сквозь подзорную трубу. – Ну Игорь Леонидович, ну мастак! Уважил. Теперь все победы наши.

– Даже больше – почти четыре. Я же артиллерист, глазомер поставлен, – не скрывая восторга, поправил Климович. – Из двенадцати ракет только две немного отклонились от курса, остальные легли кучно. Для стрельбы по площадям – в самый раз! Это просто великолепно – нам бы таких, да побольше, в сорок первом!

– Так были у вас. Назывались «бээм тринадцать». Еще в июле сорок первого под Оршей фрицам так дали прикурить, аж гай шумел! Кстати, а где наш ученый? Не сгорел, ли часом? – заволновался Николай.

– Нет. Вон стоит, целехонек. Пойдемте к нему.

Когда Антоненко и Климович подошли к Слащенко, тот спокойно умывался водой из фляги, которую держал один из его помощников.

– Игорь Леонидович! Поздравляем с успехом! Огромнейшее вам спасибо от всей Новороссии за такой