уаминка с семьями ушли в Белгород – так сказать, на историческую родину, где теперь Новицкий, Нечипоренко и Качи готовят армию к походу. В Уаман-канча остались только те, кто постарше и не желает куда-либо переезжать. Если молодежь нормально все воспринимает и тянется к нам, то старики упертые оказались. Как узнали, что инки придут, так сразу взъярились. Я уж, грешным делом, подумал, как бы меня там не прибили ненароком…

– Правильно подумали, – вставил Иллайюк. – Наша земля священна. Она завещана нам богами. За нее не одно поколение предков отдало свои жизни. Не бывать на ней чужим. А кто нас предаст, тот должен погибнуть.

– Но ведь мы же для вашего блага и стараемся! – воскликнул Невзоров. – Сколько нового для уаминка принесли! И еще лучше жить станете, дайте только время!

– Это вы так понимаете, – спокойно ответил Иллайюк. – Не зря мой народ прозвали уаминка – «верные воины». Мы верны клятве предков богам и никогда от нее не отступимся. Надо искать другой путь.

– Но вы же разрешили детям других народов учиться в Новоросске? – Невзоров попытался найти выход из положения. – Почему нельзя, хотя бы временно, прийти уже нашим пурикам? Они только построят цех и снова уйдут за Ущелье мертвых!

– Ребенок – не взрослый. Хочешь победить врага – воспитай его детей как своих. И у тебя многократно прибавится воинов. Мы, инки, так и делаем. – Верховный жрец все же предложил компромисс. – Я верю вам, и эта вера с каждым днем все крепче. Сегодня благодаря тебе, Ника Тима, я летал на большой птице и смотрел на землю, как видят ее наши боги. Покажите эту птицу старейшинам. Они поверят вам и сами придут строить, что вы хотите.

– Я уже думал об этом, – добавил Климович, – но есть проблема. Возле Уаман-канча нет подходящего места для взлетной полосы… Качи говорил, что благодаря освобождению Урак-канча – Белгорода от инков и победе над мохос теперь границам уаминка ничего не угрожает. Можно снять часть воинов с пограничных застав, оставив только группы для наблюдения и связи. На опасных направлениях держать маневренные отряды…

– Это только часть решения возникшей проблемы. – Антоненко решил действовать кардинально. – Как вы и предлагали ранее, Алексей Аркадьевич, нам необходимо переносить производство за пределы этой долины. К нашим новым базам. Так будет лучше для всех…

– Хорошо, – согласился Климович и улыбнулся. – А теперь, Николай Тимофеевич, поспешайте-ка домой! Там, наверное, уже все глаза проглядели, заждавшись вас. Завтра поедем в Уаман-канча на переговоры. Вас же, уважаемый Иллайюк, я приглашаю к себе в гости, отведать борща и пирогов Екатерины Валерьевны…

Сколько было радости в родных глазах… у Николая не хватало слов, чтобы выразить всю любовь к своей семье, и прежде всего к Тани. Давно его так никто не встречал. Даже в прошлой жизни. Чуть не задушили в объятьях и поцелуях. Мальчишки лезли на голову, а девчонки – на руки, не давая возможность обнять любимую женушку. Сколько человеку надо для счастья? Да всего-то малость. Чтобы его искренне любили и вот так встречали каждый день. Ради таких минут стоит жить и пахать за десятерых. У Тани существенно округлился животик, шестой месяц беременности как-никак! Есть еще у тебя, Колька, порох в пороховницах! Когда вся шумная семья после праздничного ужина и рассказов Николая о приключениях улеглась спать, он осторожно положил руку на живот жены и почувствовал толчки ножек ребенка. Вот где весь мир сосредоточен, в этом создании, ради которого ты живешь, строишь и воюешь. Нежно обняв и поцеловав Тани, Антоненко заснул. Завтра предстоял трудный день, и надо быть готовым к нему…

Переговоры со старейшинами уаминка поначалу шли туговато. Пришлось выслушать кучу неприятных упреков из-за чужих на их земле, массовой вырубки леса и загрязнения озера в Священной долине богов. Из-за того, что не выгнали оставшихся инков и другие племена из Урак-канча, назвав его Белгородом. Даже досталось на орехи из-за сманивания к себе всей молодежи, которой в Уаман-канча и в ближайших селениях практически не осталось, не считая малых детей. Здесь за новороссов вступился Иллайюк, напомнив старейшинам, что это с их согласия вождь Синчи Пума направил молодежь к попаданцам, желая из них сделать «посвященных». Привезенные подарки и высказанные контраргументы немного смягчили гнев