– Профессор, ничего не хотите мне сказать? – не выдержал Связист. – Что за хрень творится в Зоне? Что это была за деревня, словно появившаяся из прошлого? Какого ляда меня несколько ночей мучает один и тот же сон? Хватит уже секреты разводить. Выкладывайте все, как на духу.

– Хорошо, – сказал Версоцкий и погладил Зюзю по голове. – Много лет назад я и мой старший, так сказать, коллега проводили в Зоне один эксперимент. Не буду скрывать: у нас были совершенно безумные планы, связанные с попыткой обуздать само время. Так что, молодой человек, отвечая на ваш вопрос, должен сказать – да, мы проводили эксперименты со временем.

– Профессор, вы хоть отдаете себе отчет о последствиях? – тихо спросил Связист.

– Уверяю вас, – гордо выпрямился Версоцкий, – что отчет мы себе отдавали во всем, от начала и до конца. Другое дело, что относились к этому несколько иначе, чем… ну, обыватели, что ли.

– Молодцы, – сказал Васильев. – Спасибо, что дустом не посыпаете, приговаривая, что, мол, обывателям не понять устремлений научной мысли.

– Да-да, сейчас это звучит смешно, но тогда мы были молоды и полны энтузиазма. Сначала у нас ничего не получалось, но после того, как я предложил использовать некоторые артефакты, положительные результаты посыпались один за другим. Через полгода состоялся первый запуск устройства. Эх, знал бы я, чем все обернется…

Версоцкий поморщился и начал массировать виски кончиками пальцев.

– Все эксперименты проводились в режиме полной секретности, ведь работали мы в интересах одной из дочерних структур военного ведомства. Наша лаборатория располагалась прямо в Зоне. Это было удобно и с точки зрения безопасности – вокруг ведь, по сути, готовый полигон. И с точки зрения энергоснабжения. Параллельные изыскания к тому времени уже позволяли получать из аномальных источников достаточные мощности для проведения эксперимента.

– Вот уроды, – сказал наемник. – Полигон у них. А что сталкеры ходят – плевать.

– Сталкеры не должны находиться в Зоне. С точки зрения закона претензий к нам быть не может.

– Закона? – ядовито переспросил наемник.

– Хватит! – ударил ладонью по столу Васильев.

– Интересно, – сказал Связист. – А ведь наш бронепоезд официально как раз и занимался разведкой возможности получать энергию из аномалий. Даже чиновник приехал из Министерства энергетики.

– Чепуха, – махнул рукой Версоцкий. – Все давным-давно разведано, механизмы разработаны и протестированы, и генерирующую станцию можно начинать строить хоть завтра. Просто, запрещена была эта тема после нашего провала. Я сейчас все расскажу, и вы поймете.

– Продолжайте, профессор, – сказал Васильев.

– Во время первого же запуска оказалось, что туннельные пробои, сквозь которые мы хотели, так сказать, взглянуть на изнанку времени, не закрываются сразу после отключения установки. Возможно, тут сказалось влияние Зоны. А может, такова природа самого времени. Не знаю. Главное, что после нашего эксперимента Зону накрыла волна короткоживущих темпоральных аномалий. Время, словно тонкая пленка, расползалось под энергетическими ударами нашей установки. А потом, затягивая одни «дыры», «рвалось» во все новых местах. Это образно, чтобы вы поняли структуру последовавшей цепной реакции. Постепенно все вошло в норму, и все «дыры» были затянуты, но процесс восстановления оказался довольно длительным.

Версоцкий горестно вздохнул.

– Я проводил полевые исследования после воздействия нашей установки. И видел, к чему приводят темпоральные аномалии. Я такое видел, чего не расскажу никому и никогда. И тогда-то мне стало понятно, что мой старший товарищ идет по пути, уготованному любому злому гению. Он был неплохой человек, но его любознательность несла зло миру. И я попытался переубедить его. Но ведомый жаждой разрушительного познания, он ничего и слышать не хотел, считая, что я просто струсил перед лицом величайшего открытия за все время существования человечества.

– А непросто вам, ученым, живется, – хохотнул наемник.

– Тогда мои нервы и сдали, – профессор посмотрел на Васильева и Связиста глазами, полными слез. – Я