Он дернулся, точно от пощечины, и посмотрел на нее, но Марина уже развернулась и быстро отошла к своему рюкзаку.

От звериной туши нестерпимо воняло, и Топор предложил вернуться обратно по собственным следам, чтобы сделать небольшой привал. Но привала сделать не удалось: стоило всем собраться, как огненное марево двинулось прямо в их сторону.

– Что за везение нам такое, – сказал с досадой Топор. – Она растет и еще долго не успокоится, видимо. Теперь у нас один путь – только назад. И пытаться найти дорогу сюда же, но вон с той стороны.

– Почему именно сюда? – спросил Костя. – Дорогу мы ведь так и не знаем.

– Когда я стоял на той стороне, – сказал Топор со вздохом, – то видел один знакомый ориентир. Отсюда до Периметра осталось часа четыре ходу. Ну пять, это максимум. И местность там снова начинается чистая. Быстро бы двинулись.

– А люди? – спросила Марина. – Ну те, с которыми ты знакомиться пошел. Где они?

– Не знаю, – с некоторым сомнением в голосе сказал Топор. – Пока я шел, туман сгустился. А когда туда вышел – не было там никого. И тут аномалия, черт бы ее побрал, активизировалась. Повезло, конечно. Задержись я секунд на сорок, там бы и спекся. А люди успели уйти. И не вернулись посмотреть, что разбудило аномалию. Странно.

– Значит, если бы мы людей тех не увидели и просто прямо прошли, к вечеру могли бы уже выбраться? – с недоверием спросила Наташка.

– Скорее всего – да, – почти ласково улыбаясь, сказал Топор. – Но думать об этом не советую. Если поможет, возьми на вооружение старинную сталкерскую мудрость: «если не везет, значит везет».

– Не поняла, – с недоумением сказала Наташка.

– Пойдемте обратно, расскажу по дороге, – сказал Топор. – А то пока будем байками развлекаться, поджарит нам «огневушка» хвосты.

Очнулся Связист в полной темноте. Сел. Присмотрелся в тщетных попытках что-либо разглядеть. Темнота спрятала все: очертания предметов, силуэты людей, даже собственные конечности. На ощупь удалось определить, что сидит он на небольшой пружинистой кровати с влажным матрасом. И все.

Связист медленно поднял руку и поводил у себя перед глазами. Нет, ничего не видно. Неужели ослеп?! Да ну, быть не может! Сталкер схватился за голову и тут же нащупал какую-то сырую ткань, в несколько слоев обмотанную вокруг головы. Уцепившись непослушными пальцами за края материи, Связист сдернул ее с себя. На колени упал влажный, похожий на мох, комочек.

Голова заболела так сильно и внезапно, что сталкер не выдержал и застонал. Утерев тыльной стороной ладони лицо, сталкер все же смог оглядеться: небольшое квадратное помещение с койками по углам, на одной из которых лежало человеческое тело, и столом в самом центре. На столе керосиновая лампа, чей неровный свет освещал бетонные стены с пляшущими по ним тенями, три деревянных табурета и металлический стул, несколько шкафов и решетчатый квадратик вытяжки под потолком.

– Очнулся? Давай, присаживайся, есть будем, – послышался справа голос Васильева.

Сталкер с трудом повернул голову на звук: хозяин схрона сидел за столом, выщелкивая патроны из магазина. Напротив проводника угадывался худой, слегка сутулый силуэт Версоцкого. Рядом с ним, прямо на полу, сидел Зюзя.

– Хреново-то как, – простонал Связист, поднимаясь на ноги.

– А ты думал! Мы ж, считай, в последний миг дверь закрыть успели, прежде чем вырубились, – не глядя на собеседника ответил Васильев. – Тряхануло нас не слабо, короче. Ты «мочалку» обратно к башке примотай – полегчает. Она ж отходняк хорошо гасит. Кому я рассказываю? Сам же сталкер…

Связист молча взял артефакт и приложил к голове, закрепив тем же куском бинта. Спустя несколько секунд боль ослабла, тошнота прошла и сил как будто прибавилось.

На негнущихся ногах сталкер доковылял к столу, придвинул к себе табурет и сел рядом с Версоцким. Вскрыл банку с тушенкой, коих на столе громоздилась целая пирамида, и принялся есть пластиковой вилочкой, косо поглядывая то на ученого, то на бандита.