– Чего? – возмутилась нянюшка, улыбка которой мгновенно растаяла. – Вот засранец, ну я тебе сейчас надеру задницу!

– Но, капрал, ведь при них метлы, – заметил капитан. – А служанкам-уборщицам трудновато всегда выглядеть опрятно.

– Служанкам? – сказала матушка.

– Не сомневаюсь, что им самим не терпится привести себя в порядок, – продолжал капитан.

– Ну уж извините… – нахмурилась матушка, в словах которой прозвучали почти такие же нотки, как в командах «Взять!» и «Убить!». – Я, конечно, извиняюсь, но разве эта моя остроконечная шляпа ни о чем тебе не говорит?

Солдаты вежливо изучили ее шляпу.

– А о чем она должна мне говорить? – наконец спросил капитан.

– Она означает, что мы…

– Если вам все равно, то мы, пожалуй, просто проскочим, и дело с концом, – перебила ее нянюшка Ягг. – Нам еще убирать и убирать.

Она помахала своей метлой.

– Следуйте за мной, дамы.

Они с Маграт крепко подхватили матушку под руки и поспешно протащили под аркой, пока не сработал ее запал. Матушка Ветровоск всегда придерживалась мнения, что сначала нужно досчитать до десяти, а уж только потом выходить из себя. Никто не знал, зачем ей это было нужно, поскольку таким образом давление лишь нарастало и последующий взрыв причинял много больше ущерба.

Ведьмы не останавливались до тех пор, пока ворота не остались далеко позади.

– Слушай, Эсме, – примирительно произнесла нянюшка, – не стоит принимать это на свой счет. Согласись, мы и в самом деле слегка запачкались. Они просто делают свое дело, и все. Верно ведь?

– Они обошлись с нами так, как будто мы обыкновенные люди, – потрясенно заявила матушка.

– Так это ж заграница, матушка, – встряла Маграт. – Кроме того, ты сама рассказывала, что люди на корабле тоже не узнали твою шляпу.

– Но тогда мне это было ни к чему, – ответствовала матушка. – А здесь совсем другое дело…

– Просто произошло дурацкое недоразумение, вот и все, – сказала Маграт. – Матушка, они ведь глупые солдафоны. Что с них взять, если они в упор не узнают свободной формы прическу?

Нянюшка огляделась. Мимо них почти в полной тишине сновало множество людей.

– И ты должна согласиться, что это премиленький чистенький город, – промолвила нянюшка.

Они окинули взглядом окрестности.

Более чистого города они и вправду еще не видели. Даже булыжники, которыми была вымощена улица, казались отполированными.

– На мостовой хоть чай пей, – заметила нянюшка, когда они двинулись дальше.

– Тебе это будет не впервой, – хмыкнула матушка.

– Да, обычно я спокойно отношусь ко всяким там условностям. Но смотрите, сточные канавы и те вычищены. Ни единой кучки рыжего[18] не видно.

– Гита!

– Так ты же сама рассказывала, что в Анк-Морпорке…

– То совсем другое дело!

– С ума сойти, какая чистота, – сказала Маграт. – Так и хочется помыть сандалии.

– Что верно, то верно. – Нянюшка Ягг, прищурившись, оглядела улицу. – Этот город порождает желание стать лучше, чем ты есть на самом деле.

– О чем вы там шепчетесь? – спросила матушка.

Она проследила за их взглядами. На пересечении улиц стоял стражник. Увидев, что три дамы уставились на него, стражник коснулся шлема и улыбнулся.

– Даже стражники вежливые, – удивилась Маграт.

– Да и много их как… – покачала головой матушка.

– И правда удивительно. Зачем в городе, где люди такие тихие да опрятные, столько стражников? – поинтересовалась Маграт.

– Может, чтобы распространять повсюду такую благодать, требуется целая толпа народу? – предположила нянюшка Ягг.

Ведьмы продолжили свой путь по запруженным улицам.

– Какие симпатичные домики, – оглянулась по сторонам Маграт. – Все такие старинные и живописные.

Матушка Ветровоск, живущая в хибарке, старинней которой могла бы быть только глыба метаморфической породы, благоразумно промолчала.

Ноги нянюшки Ягг начали выражать недовольство.