– Что-то уж больно многовато в той стороне больших гор, – заметила она.

Пики громоздились один над другим, покрытые вечными снегами. На лыжах в Овцепиках никто не катался, а тот отчаянный человек, что решался на это, пролетал несколько футов и тут же исчезал из виду с пронзительным воплем. Никто не ходил по узким горным тропинкам в расшитой крестьянской одежде, распевая народные песни. Вообще, это были крайне неприветливые горы. Это были такие горы, куда зимы отправлялись на летние каникулы.

– Там есть всякие перевалы и все такое прочее, – неуверенно сообщила Маграт.

– Вот и увидим, – сказала нянюшка.

Два зеркала можно использовать примерно следующим образом – если, конечно, знаешь, что делаешь. Их нужно установить одно напротив другого, чтобы они отражали друг друга. Потому что, если отражения способны украсть частицу тебя, то отражения отражений, наоборот, могут тебя усилить, подпитывая тебя самим собой, давая тебе могущество…

И твое отражение уходит в бесконечность в отражениях отражений отражений, и каждое отражение точно такое же, как и все остальные уходящие в бесконечность отражения.

Все так, кроме того, что это вовсе не так.

В зеркалах заключается бесконечность.

А в бесконечности заключается гораздо больше, чем вы думаете.

Для начала, там заключается все.

Включая голод.

Потому что там миллион миллиардов отражений, но всего лишь одна душа.

Зеркала дают очень много, но и забирают немало.

За горами начались другие горы. А в небе тем временем собирались тучи, серые и тяжелые.

– Я уверена, что мы летим правильно, – сказала Маграт.

Их со всех сторон окружали обледенелые скалы. Ведьмы мчались по лабиринту похожих друг на друга извилистых узких ущелий.

– Да-а-а… – протянула матушка Ветровоск.

– Сами же не дали мне подняться повыше, – напомнила Маграт.

– Через минуту снег повалит, – заметила нянюшка Ягг.

День клонился к вечеру. Свет сочился прочь из горных долин, как сладкий крем из пирожного.

– Я думала… здесь будут деревни и всякие поселения, – призналась Маграт. – И мы сможем накупить там разных забавных сувениров, а потом найти пристанище в какой-нибудь грубой деревенской хижине.

– Здесь и тролля-то днем с огнем не сыщешь, – фыркнула матушка.

Три помела скользнули в голую долину – сущую царапину на теле гор.

– Колотун-то какой! – поежилась нянюшка Ягг. Но потом улыбнулась. – Кстати, а почему их называют грубыми?

Матушка Ветровоск слезла со своего помела и оглядела окрестные скалы. Затем подняла камень и понюхала его. После чего подошла к куче щебня, которая, на взгляд Маграт, ничем не отличалась от любой другой кучи щебня, и потыкала ее ногой.

– Гм-м, – сказала она.

На ее шляпу спланировали несколько снежинок.

– Так, так, – сказала она.

– Матушка Ветровоск, что ты делаешь? – спросила Маграт.

– Размышляю.

Матушка подошла к скальной стене долины и двинулась вдоль нее, приглядываясь к каменной поверхности. Нянюшка Ягг присоединилась к ней.

– Здесь? – спросила нянюшка.

– Вроде бы.

– А не высоковато для них, как думаешь?

– Да эти дьяволята куда хошь заберутся. Один как-то аж в моей кухне объявился, – поделилась своим опытом матушка. – Вдоль жилы, говорит, шел.

– Да, это их хлебом не корми… – подтвердила нянюшка.

– Может, вы мне все-таки объясните, что вы там делаете? – встряла Маграт. – Что такого интересного в куче камней?

Снег повалил сильнее.

– Это не камни, это отвалы, – сообщила матушка Ветровоск.

Она дошла до гладкой оледенелой каменной стены, по мнению Маграт, ничем не отличающейся от