поисков определили достаточно четко. Можно было приступать к активным действиям.
Аэропорт жил своей обычной суетливой и бестолковой жизнью. Магадан — это ведь не только единственные ворота Колымы, но и путь на Чукотку. А самолеты в таких широтах летают, когда это позволяет погода. Если погода не позволяет — они не летают. А пассажиры, соответственно, сидят в аэропорту и ждут, когда ведающие погодой природные силы смилостивятся. Поэтому в аэропорту Магадана всегда томится пропасть разного народа. Тут и едущие в отпуск шахтеры и водители, набитые деньгами. Деньги эти они раскидают тонким слоем по всем южным курортам — если, конечно, не попадется им по дороге банда шулеров. Тут и чукчи, прилетевшие в Магадан с еще большими мешками денег. Тут и бичи, у которых денег нет, но которые знают, что если хорошо поискать — то они найдутся…
В общем, картина была уже знакомая. Но тут к Мельникову подошел подтянутый лейтенант с голубыми просветами на погонах.
— Товарищ капитан! Мне велено вас доставить.
Они направились к служебному входу, где их ждала машина. Капитана отвезли в самый дальний угол летного поля. Здесь скромно стоял зеленый вертолет, который уже раскручивал лопасти.
— Прошу, товарищ капитан.
Через минуту они были уже в воздухе.
Вертолет приземлился на посадочной площадке военного городка. Выйдя на воздух и оглядевшись, Мельников убедился: порядок здесь был образцовый. Обычно в гарнизонах, расположенных в глуши, опытному человеку сразу бросается в глаза некоторый налет разгильдяйства. Здесь же все было четко — будто в подмосковной образцовой военной части, куда постоянно наведывается большое начальство. Одним словом, хоть показывай в передаче «Служу Советскому Союзу».
Мельникова встретил подполковник-летчик. Рядом с ним стоял капитан, также одетый в летную форму, которая, по моде авиаторов, была идеально пригнана по фигуре и сидела как смокинг на каком- нибудь английском аристократе. Однако Мельников тут же узнал в нем коллегу.
— Товарищ капитан, — обратился к нему подполковник, отдав честь, — мне поступило распоряжение оказать вам ЛЮБОЕ, — он подчеркнул это слово, — возможное содействие. Все, что в наших силах, мы сделаем.
Ага, значит, полковник Григорян не терял времени даром. Летчики — они ведь дети неба. А потому со своих летательных аппаратов несколько свысока относятся к тому, что творится на нашей грешной земле. И уж тем более — к темным играм разных там особистов и прочих рыцарей плаща и кинжала. Но, видно, приказ пришел с таких вершин, которые и с самолета выглядят внушительно.
— Хорошо. Давайте пройдем в штаб.
Это были особые войска, хотя они и не носили никакого названия. Они не подчинялись местному начальству, да и никому не подчинялись, кроме своих собственных командиров. На них и магическое заклинание «КГБ» не оказывало никакого действия. Недаром возле КПП в кустах прятался бетонный дот, а рядом, подобно дремлющим, но всегда готовым вцепиться псам, стояли бронетранспортер и БМП. Да уж, полковник Григорян знал, с кем связаться и куда обратиться.
Эти войска занимались тем, что в последние годы, после того, как весь мир узнал имя Юрия Гагарина, вызывало невольный трепет. Космос. Там, где начинается дорога к звездам, сразу же возникают такие секреты, по сравнению с которыми все шпионские игры — детский сад. Часть, куда прибыл Мельников, занималась таким скромным делом, как отслеживание своих и чужих спутников. В том числе и «шпионов». Второй задачей являлся поиск космонавтов и спускаемых модулей всяких пилотируемых и беспилотных аппаратов. И не только наших. Ведь сколько бы ученые ни высчитывали орбиты и траектории, все равно порой аппараты из космоса падают с точностью плюс-минус пара сотен (а то и тысяч) километров. В тундру, тайгу, пустыню и прочие милые места. И дело не только, скажем, в жизни космонавтов, но и что, пожалуй, даже важнее — в находящихся внутри приборах. И — в результатах работы этих приборов. Потому что мирный космос бывает только в газетных статьях. Так что главная задача таких вот воинских частей, разбросанных не только по нашей и дружественным нам странам, но и по многим островам, джунглям и архипелагам — успеть найти упавшее с неба имущество раньше, чем кто-либо другой. Впрочем, солдаты этой части могли выполнять при случае и другие поручения.
Здание штаба было утыкано разнообразными большими и маленькими антеннами, назначения большинства которых Мельников не знал. Когда из одной комнаты выходил солдат с кипой каких-то графиков и схем, капитан через приоткрытую дверь увидел множество операторов, уткнувшихся в разные экраны.
— Итак, товарищ капитан, мы вас слушаем.
— Мне требуется обыскать вот этот район. Носом обшарить. Можете выделить мне два вертолета и человек пятнадцать толковых солдат? С полным боевым снаряжением.
— Выделим.
— Когда можем вылетать?
— Так, сегодня уже поздно. Завтра, в шесть.
В указанный срок пятнадцать солдат под командованием веселого старлея уже погрузились в машины. Это были совсем не «летчики-подводники», как в армии называют рядовых авиационных войск. Мол, их основная работа — лед на подводе с аэродрома вывозить. Здесь в вертушках сидели вполне серьезные ребята. Одеты они были не в форму, а в камуфляжные костюмы и парашютные ботинки. Коммандос, да и только.
— Кого ищем, товарищ капитан? В смысле — людей или что поменьше?
— Замаскированный склад. И людей, возможно, тоже.
— Людей — это легче. Вот мне случай ребята рассказывали. Запускали на Байконуре какую-то очередную беспилотную фигню. Да только что-то у них там не заладилось и грохнулась она с высоты пять тысяч метров в казахскую степь. Ну, следует приказ: собрать все до кусочка. Так всегда бывает. Наших всех подняли, послали на подмогу пару рот матушки-пехоты. Все ползают, перепахивают носом степь. Все собрали, а какого-то важного агрегата нет и нет, хоть ты тресни. Шум до неба, всем уже погоны в плечах жать стали. И вот через два месяца выяснилось. Подобрали эту байду кочевые казахи. Они там как при Чингисхане кочевали, примерно так же и кочуют. И подобрали они эту железяку. В степи железо дорого ценится. Вот они стали ее таскать и как-то приладили к хозяйству. Так бы, наверное, никогда бы ее никто и не нашел, да это кочевье встретилось с другим. Как водится, барана стали варить. А под таган подложили эту железку.
— И что?
— Великий казахский народ уменьшился на тридцать человек.
— Выходим в район! — подал голос пилот. — Товарищ капитан, я предлагаю начать поиск с самого дальнего края района поисков. Так удобнее получается. Вы не против?
— В воздухе вы командир. Действуйте, как считаете нужным.
— Тогда мы пройдем над соседним ущельем и начнем вот здесь…
— Оно и правильно. С каждым километром ближе к дому и к обеду, — засмеялся веселый старлей.
После этого около часа прошло без каких-нибудь особых происшествий, если не считать бесконечных баек старшего лейтенанта. Мельников сперва хотел его одернуть, но потом понял, что в каждом деле свой профессионализм. Ведь если шофер травит за рулем анекдоты, это не значит, что он обязательно врежется в столб. Вот и старший лейтенант, не уставая болтать, внимательно следил за обстановкой внизу.
— Вижу медведя. Среднего роста, плечистый и крепкий. Движется в сторону реки.
И так далее и тому подобное.
— А вот еще случай был… Стоп! Товарищ капитан, справа по борту вижу вертолет. Судя по виду, сел на вынужденную. В пятистах метрах от него — туземное стойбище.
— Садимся.
— Е-те. Куда он залетел. А думали — он в трехстах километрах к востоку, — протянул пилот.
Вертолеты между тем снижались.
— Слышь, старлей, тут нас могут встретить совсем не пряниками.
