Использовать отношения, чтобы уклониться от своего индивидуального странствия, — значит их извращать и отказаться от своего призвания. Проявлять внимание к другому человеку как к Другому — значит открыться и радости, и боли. Обе эмоции могут изменяться. Хотя мы можем не суметь их сдержать или, наоборот, выразить, они обе могут обогатить нашу душу. Китс сказал:
Если отношения вызываются не потребностью, а вниманием к другому человеку как к Другому, то мы действительно становимся свободными в его восприятии. Если мы постараемся устранить свои проекции, перестать грезить о «возвращении домой», мы сразу становимся свободными для любви. Если мы свободны для любви, значит, мы готовы к посвящению в таинство, воплощенное в Другом. Не будучи посвященными в это таинство, мы остаемся пленниками своего детства и ограничиваемся тривиальным. Блейк сказал, что может увидеть вечность в одной песчинке, поэтому мы, простые смертные, можем в своем Возлюбленном и через своего Возлюбленного увидеть вечность. Парадоксально, что этот Другой является сакральным посредником между нами и таинством: не потому, что мы используем его для удовлетворения своих нарциссических потребностей, а потому, что он помогает нам достичь глубинной конечной цели, оставаясь Совершенно Другим.
Любовь и духовная деятельность обязательно взаимосвязаны. Другой нужен не для того, чтобы позаботиться о нашей душе, а для того, чтобы обогатить наше ощущение ее. Такой дар становится особенно ценным для тех людей, которым уже удалось расширить границы своей души. Вполне понятно, что эго-сознание стремится к познанию и к облегчению страданий. Когда мы благодаря отношениям с другими начинаем жить символической жизнью, то получаем некоторые знания, немного понимания, огромные страдания и более глубокую способность любить. На практике это развитие способности любить означает развитие способности ощущать таинство. Это движение по направлению к
