спокойно в трансе (Erickson, 1965), чтобы проработать решение проблемы своим собственным способом.

Э: Когда человек входит в транс, вы его «покрутите», пусть набьет шишек, а потом вы ему говорите, чтобы он спокойно поработал над этой проблемой. Сначала вы его оторвали от сознательных установок, затем сломали связи, которые, возможно, его ограничивали в работе с его собственной проблемой, а это очень важная вещь.

Р: Вы ломаете их привычные психические установки и сознательные предубеждения, которые противодействовали решению ими проблемы, и затем ориентируете их на креативную внутреннюю работу.

Э: Люди всегда склонны отложить работу над проблемой на завтра. А вы делаете сегодняшний день завтрашним, ломая эти сознательные установки, и держите их в состоянии бурления.

Р: Это все является составной частью техник замешательства и сюрпризов. Все эти подходы депотенциализируют ограничения сознательных установок.

В этом разговоре Эриксон объясняет важный аспект своей работы, способствование разрешению проблемы и повышение креативности. Ранее, в третьем сеансе, мы видели, что диаграмма наведения транса выглядела следующим образом:

— ЗАМУТНЕНИЕ ВНЕШНЕЙ РЕАЛЬНОСТИ

— ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО

— ВОСПРИИМЧИВОСТЬ К ПРОЯСНЯЮЩИМ ВНУШЕНИЯМ

— ТРАНСОВАЯ РАБОТА КАК ТАКОВАЯ

В этом сеансе Эриксон далее разрабатывает тему важности замешательства. Замешательство ("вы их покрутите, и пусть они набьют шишек") используется, чтобы "отделить людей от их сознательных психических установок". Вы разбили связи, которые, возможно, мешали им прорабатывать свою проблему. Пациент является пациентом из-за ошибочных психических установок и ограниченных систем отсчета. Эриксон постоянно стремится пробиться сквозь эти жесткие ограничения, чтобы создать состояние бурления мысли, которое может высвободить творческий потенциал пациента.

Таким образом, замешательство становится одним из важных инструментов для разбивания жестких психических установок и запуска творческого процесса. Спонтанным примером такого процесса может послужить комментарий к этому сеансу, в котором Росси признает, что чувствует себя "в состоянии шока", пытаясь пробиться через собственные умственные ограничения, чтобы понять, чему именно Эриксон пытается его научить. Это ощущение на самом деле возникало много раз. Ломка привычных для Росси систем отсчета в сочетании с трудностью понимания сложных способов, которыми Эриксон выражает свою мысль, иногда были достаточны для создания гипнотической атмосферы. Сложность мысли Эриксона обусловлена не ее абстрактной природой, а его привычкой использовать косвенные подходы, вопросы и импликации, которые постоянно переворачивают ассоциативные процессы слушателя такими способами, которые переживаются как необычные, и, возможно, не управляемые им самим (и, следовательно, гипнотические).

Многие из вербальных форм, которые Эриксон использует, чтобы создать замешательство, пробиться сквозь ошибочные сознательные установки пациента, уже знакомы нам: это провоцирующие вопросы, импликации, двойные связки, сюрпризы, неделание и незнание.

На простейшем уровне Эриксон мягко и настойчиво вновь повторяет все те вещи, которые пациенту не нужно делать или знать. Фактически он сообщает сознанию пациента, что оно может снять свой обычный контроль и управление и позволить бессознательному и автономным процессам принять управление на себя. Весь процесс наведения транса рассчитан на то, чтобы дать расслабиться этим привычным установкам сознания, транс углубляется и пациенты могут вырваться из привычных для их способа сознания ограничений, до такой степени, что они отказываются от того, что знают.