– Так… Сначала подошел тот… Второй с первого свидания… Морда небритая… А за ним наш старый знакомый… Из квартиры… Старший… Не-ет… Похоже, этот на Лидку не клюнет… Рожа слишком серьезная… Это какой-то ихний авторитет…

– Это уж пусть ее беспокоит… – не соглашается Санек. – Дай-ка бинокль, гляну ему в глаза…

Стас отдает «оптику», и Санек долго рассматривает старшего чеченца.

– И этот, который перед ним подошел, тоже не молодой…

– У этого морда бабника… Только такие не сами за бабами ходят, а бабы за ними… Вот Лидка и побежит… Причина есть… Присмотрись к нему. Он тоже, кажется, авторитетный…

– Похоже… Равный с равным встретились… Стрелка…

Чечены долго на месте не стоят. Пару минут разговаривают, потом все вместе направляются вниз, к подземному переходу.

– Черти… Опять в торговый центр… – понимает Стас. – Разделяемся, как в прошлый раз. Я – в ту сторону. Ты – к ближнему переходу. Погнали…

Стас уходит первым. Ему и идти дальше, да и обход приходится делать, чтобы не переходить через ухоженный газон и не привлекать к себе внимания. Следом за ним машину покидает Санек, включает сигнализацию и неторопливо начинает спуск к переходу. При этом лишь изредка бросает взгляд в сторону чеченцев. Видит, что те направляются в сторону главного входа в подземный торговый центр. Этот вход будет видно и ему, и Стасу. А два других они будут контролировать вблизи. Слабым местом остается другая сторона улицы. Но и тамошние выходы тоже видно. Если там выйдут, придется Стасу пойти пешком, а Саньку торопиться к машине и делать объезд вокруг квартала.

Санек уже преодолевает половину расстояния, когда видит, что молодая пара перед ним останавливается и женщина всплескивает руками, поднимая их к испуганному лицу. И оба смотрят в сторону, за угол ближайшего дома. И голоса оттуда слышатся… Любопытство заставляет Санька прибавить шаг и тоже посмотреть. За углом он видит лежащего человека, к которому с разных сторон спешат люди, в том числе и два дежурных мента. Спешат и смотрят куда-то вверх. Санек тоже смотрит, но видит только стену дома.

– С крыши свалился… – говорит молодая женщина непонятно кому. – Крыша крутая…

– Или из окна… – добавляет ее спутник.

Окна почти на всех этажах, кроме первого, по случаю жары распахнуты.

Санек приближается и видит распростертое и бездыханное тело человека с «дипломатом» в руках. Уже мертвый, он все еще не выпускает из рук этот «дипломат», словно в нем какие-то сокровища. Санек без труда узнает одного из чеченцев, что садился недавно в машину вместе с остальными…

Ширвани закрывает папку с документами и хлопает по ней ладонью, припечатывая к столу.

– Мусульмане пожаловали на праздник… – отстраненно комментирует он то, что только что прочитал. – Целая делегация…

– Это не делегация, это паломники… Слово такое – шибко красивое… Мне так больше нравится… – усмехается дежурный, дожевывая слоеный пирожок. Пирожок крошится, и крошки обильно облепили дежурному усы. От этого его лицо выглядит неаккуратным и смешным.

– Пусть паломники…

– Чтут нашего святого…

– А ты верующий?

– Не-а… Я вообще по бабушке татарин… Она, кажется, крещеная была… А батяня у меня коммунист был идейный… Атеист… А я так… Но в церковь на открытие пойду… Если ты отпустишь… Наша же смена…

– Я с той стороны вдоль забора прогуляюсь… – поднимаясь из-за стола, говорит Ширвани, не ответив на вопрос. – На строителей гляну… Кто их знает, что за люди…

– Они ж с сопровождением… – вяло комментирует дежурный.

– Сопровождение по эту сторону забора… Я посмотрю с другой…

– Любишь ты службу… На нашего ротного старшину похож… Когда я срочную служил…

Дежурный охранник уже в возрасте. Срочную он служил, надо думать, в конце шестидесятых или в начале семидесятых.

– Я люблю не службу, я люблю порядок…

Ширвани выходит и не видит насмешливого взгляда в спину. Но знает, что именно так смотрят ему вслед подчиненные. Пусть смотрят… Лучше так, чем с подозрением… Конечно, его, как человека, поставившего себе конкретную и четко определенную задачу, не может не радовать такое отношение противника к службе. Но другого и ожидать не приходится. Ширвани хорошо знает, что в охрану идут только те, кто не умеет и не любит работать. Эти люди даже к такой простой задаче, что ставится перед ними, не могут относиться со старанием. И это на руку самому Ширвани и его помощникам. Он сам работать не любит и предпочитает приказывать другим. Но здесь он изображает собой человека беспокойного и очень ответственного. За что его и ценит начальство. Недавно даже на планерке отмечали активность Ширвани. Его это очень повеселило, хотя внешне он никак своего веселья не проявил.

Ширвани выходит через центральную проходную научного корпуса и осматривается с крыльца. Прямо против проходной центральная площадь города с неизменным стандартным памятником вождю мирового пролетариата. По левую сторону здание городской администрации, бывшее некогда горкомом партии, справа церковь, недавно еще, пару-тройку лет назад, бывшая городским краеведческим музеем. Когда закрыли музей и начали восстанавливать церковь, Ширвани знает только понаслышке. Его тогда еще здесь не было. Зато он сейчас находится здесь. И будет находиться послезавтра, когда церковь торжественно откроют и проведут в ней первую службу. Может так случиться, что первую и последнюю… По крайней мере, Ширвани все постарается сделать, чтобы эта служба была последней… Хотя здание красивое… Его глазу, конечно, милее минареты мечети, но христиане тоже умеют строить храмы. По крайней мере умели раньше… И сейчас пытаются подражать предкам… Естественно, церковь носит имя святого Никодима Столбовского. Это городской собор. А есть в городе еще и соборы монастырские. Но это в другом конце улицы – с крыльца за стандартными десятиэтажными зданиями не видно даже куполов. Там службы идут уже давно. Монастырь восстановили, и восстановление, как говорят, во многом финансировалось ядерным научным центром. Ширвани хочется думать, что и эти деньги пропали зря, потому что и монастырь прекратит свое существование… Здесь все прекратит свое существование…

В монастыре сейчас непривычно людно. На празднование переноса мощей святого Никодима приехало много людей. Приехало, не зная, что их здесь ждет! И вообще в городе многолюдно. Ощущается большая суета. И многие не знают, чем эта суета вызвана. Но это известно Ширвани. Известно потому, что он приложил руку к организации предстоящего действа. Приятно чувствовать свое могущество. Пусть и не личное, пусть коллективное, но могущество… То самое могущество, что заставило собраться в заштатном небольшом городке людей, отвечающих за антитерроризм в трех странах, в трех крупнейших державах мира. И есть надежда, что и главы государств сюда же пожалуют… Ненадолго, но объявятся… Объявятся в самый нужный момент, когда все и произойдет…

Окончание учений международных антитеррористических сил назначено на послезавтра на двенадцать часов дня. На тринадцать часов назначено перенесение мощей святого Никодима с некогда деревенского, а ныне городского кладбища в стены монастыря. Главы государств обязательно пожелают принять участие в таком знаменательном событии.

А на четырнадцать часов, когда шествие будет в самом центре города, назначена атака!

По площади проходит группа православных монахов. Судя по тому, как они рассматривают само здание и Ширвани на крыльце этого здания, монахи не из местного монастыря. Местные монахи смотрят не по сторонам, а под ноги, смиренно опустив головы. И вообще они выглядят не так. Эти приезжие, поспешившие на церковный праздник, молодые, крепкие парни, не знают при этом куда и зачем они спешат на самом деле. Но это уже их беда, и она доставляет только радость Ширвани. То есть он не такой классический злодей, чтобы радоваться чужой беде. Вовсе нет. Он просто радуется масштабам происходящего и предстоящему достижению собственной цели. Это событие изменит мир. По крайней мере тот мир, что окружает Ширвани и его единомышленников. Он обязан изменить, он не может не изменить… Он принудит российские власти в гораздо большей степени прислушиваться к словам, которые доносятся с национальных окраин… Пусть и здесь, в середине России, узнают, что такое отчаяние… Такого отчаяния, как предстоящее, Россия еще не испытывала… И англичане, и американцы тоже вздрогнут, потому что это предупреждение прозвучит и для них… В этот раз для них беда не будет массовой. Пострадают только главы государств и антитеррористические подразделения спецназа. Но пусть знают… Пусть знают…

Ширвани начал задыхаться от гневных мыслей. Он знает за собой эту черту – эмоции захлестывают, поступки могут стать опасными. Но еще рано давать волю эмоциям. Он умеет хорошо управлять собой. И единственным глубоким вдохом Ширвани гасит гнев, смотрит на чистое белесое небо и спускается с крыльца, направляясь к стене, где ведут работы строители. Сегодня они должны закончить кладку и установку контрольного оборудования. Только это мало чем поможет…

Уже на обратной дороге в нагрудном кармане рубашки подает сигнал коротковолновая рация.

– Слушаю! – почти по-военному рявкает Ширвани в трубку.

– Ширвани…

– Я.

– Это Василий Платоныч… Зайди ко мне…

Василий Платонович занимает должность генерального директора по режиму. То есть отвечает за безопасность предприятия, за сохранение государственной тайны. Ему же подчиняется и внутренняя охрана ядерного научного центра, и, частично, командование полка внешней охраны. Хитрый старый лис с бесцветными ничего не выражающими глазами. Смотрит вроде бы сквозь тебя, но иногда возникает ощущение, что глаза эти обладают рентгеновскими свойствами.

– Иду… Я работы по внешнему периметру проверяю.

– Я знаю. Поспеши, тут с тобой один генерал познакомиться хочет.

Ширвани давно ждет этого приглашения. Он даже предполагал заранее, что встреча состоится в кабинете Василия Платоновича. Так и оказывается. В принципе это не ясновидение. Это естественный ход вещей. Именно в этом кабинете и должны происходить такие разговоры. А если приехал какой-то генерал, то в этом тоже удивительного мало – идут учения, и тот, кто командует учениями, обязан встретиться с человеком, осуществляющим охрану в «день Х»…

Полковник Солсбери или, как он сам посредством переводчика представляется, «просто Джимми Солсбери», веснушчато-рыжий, улыбчивый и жизнерадостный командир английского антитеррористического подразделения «QJ-7», ни секунды не сидит на месте. Он уже насиделся, когда все долго и внимательно обсуждали общее и не детализированное положение за длинным столом в обширном кабинете генерального директора центра. А теперь, когда деловая часть встречи закончилась и командиры подразделений, задействованных в учениях, перебрались в кабинет того заместителя, который отвечает за безопасность (Джимми долго переспрашивал своего переводчика, который никак не мог правильно перевести название должности – «заместитель генерального директора по режиму», переводчика сильно смутило слово «режим» в данном контексте), переходит от окна к столу, от стола к книжному шкафу, где ему обязательно нужно просмотреть корешки всех книг и даже потрогать сами книги, потом «читает» развешанные по стенам грамоты и дипломы. При этом Джимми не понимает по-русски ни слова. Но ему, видимо, достаточно просто увидеть, чтобы продемонстрировать всем свою белозубую улыбку и прекрасное