Нэта с дочерьми. Девочки ели на кухне вместе со слугами. Делия очень огорчилась, узнав об этом. А она-то надеялась, что при них никто не обратит внимания на ее дурные манеры.

Подавив разочарование, девушка с ужасом посмотрела на фаянсовую чашку с тыквенной похлебкой и, набравшись смелости, взяла оловянную ложку.

«Господи, сделай так, чтобы я ничего не пролила, тщательно пережевывала пищу и при этом молчала», — взмолилась она, но от страха еще больше разволновалась и положила ложку.

Похлебка выглядела на редкость аппетитно, но Делия не посмела притронуться к ней, боясь допустить какой-нибудь непростительный промах. Казалось, что существуют сотни правил поведения, известные каждой благовоспитанной девушке, но ей едва ли когда-нибудь удастся усвоить их. Делия чувствовала, что Нэт внимательно наблюдает за ней. Девушке хотелось понравиться ему, но это лишь сильнее сковывало ее.

«Господи, — думала она, — если уж я собралась выйти замуж, то хорошо бы хоть чуточку нравиться будущему мужу».

Делия никогда еще не ела из фаянсовой посуды и даже не подозревала о существовании гостиных, поскольку сама обедала на кухне, в трактире, а то и просто на улице. В гостиной Бишопов стоял прекрасный стол из красного дерева и изящные стулья. Комнату наполняли ароматы сушеной фиалки, а от полковника исходил запах нюхательного табака.

От этого запаха Делин вдруг невыносимо захотелось чихнуть. Она изо всех сил старалась удержаться, но вдруг очень громко чихнула.

Сильно покраснев, Делия прикрыла рот салфеткой, поспешно пробормотав извинения. Никогда в жизни ей не было стыдно так, как теперь.

«Не удивительно, — с горечью размышляла она, — что ни один мужчина не хочет жениться на мне. Кому ж понравится гадкая, невоспитанная девушка».

— Это все от табака, — заключила миссис Бишоп. — В самом деле, Джайл, ты должен был подумать об этом.

— О, конечно же, извините, мисс Макквайд, — виновато улыбнулся полковник.

Делия искоса взглянула на Тайлера, боясь увидеть нахмуренные брови, но заметила, что он едва удерживается от смеха. Он вдруг широко улыбнулся ей, от чего Делия совсем смутилась и отвела глаза.

Никогда еще Тайлер не казался ей таким красивым, как в этот вечер. При каждом взгляде на него у Делии начинало ныть сердце. Он переоделся перед ужином, и теперь на нем был камзол с жесткими отворотами на рукавах и зауженной талией, что особенно подчеркивало его прекрасную фигуру. Под камзолом был бархатный жилет, а белоснежный платок, повязанный вокруг загорелой шеи, оттенял синеву его глаз.

Оказывается, все, кроме Делии, переоделись к ужину. Элизабет Хукер накинула поверх черного платья белый платок, благодаря чему стала еще заметнее благородная бледность ее лица. Калеб облачился в темно-зеленый камзол. Миссис Бишоп сменила выцветшее платье на лиловое шелковое, но даже этот насыщенный цвет не улучшил ее болезненного вида.

Пока все ели похлебку, увлеченно беседуя о набеге пиратов, заготовке леса и его продаже, Делия с интересом разглядывала жену полковника. В свои сорок лет она выглядела гораздо старше мужа, словно прожила нелегкую жизнь, что представлялось по меньшей мере странным при такой роскошной обстановке. Казалось, она погружена в глубокую печаль. По тому, что говорила о ней миссис Бишоп, Делия поняла, что она очень доброжелательна. На правой руке миссис Бишоп Делия заметила перстень с изображением черепа. Рука была тонкой и костлявой, с припухшими суставами. Возможно, перстень объяснил бы причину ее печали.

— Я заметил, что все мачты на пристани, приготовленные к отправке, помечены стрелами в виде вороньей лапки, — сказал преподобный Хукер, когда слуга убрал со стола тарелки. — Эти знаки имеют какое-то особое значение?

— Видите ли, мы выполняем специальный заказ для Королевского морского флота. Мачты, предназначенные для отправки в Англию, должны быть стандартными — два фута в диаметре, — начал объяснять полковник. — Как доверенное лицо по поставкам мачт для высочайшего двора, я должен строго следить за тем, чтобы все стволы деревьев такого размера были помечены королевским знаком — широкой стрелой. Вот так мы отделяем их от остальных. В этом весь секрет. Боюсь, это нравится не всем в округе, — печально заметил он.

— Все дело в том, что многие охотно продавали бы эти мачты где-нибудь в Лиссабоне или Кадиксе. Это принесло бы им большую прибыль, чем королевские поставки. Вы скоро убедитесь, что не все в Мерримитинге законопослушные и преданные, — заметила Энни Бишоп.

— Тогда объясните, почему это не слишком удивляет меня, — пошутил Калеб.

Все рассмеялись, и Делия немного успокоилась. Пока слуга подавал тарелки с отменной жареной свининой, вареной капустой и кусочками кукурузного хлеба с яблочным повидлом, полковник объяснял тонкости подбора древесины для королевских поставок. Рядом с тарелками слуга положил на стол ножи и что-то в открытом кожаном чехле: такого Делия никогда раньше не видела.

Вернее, она видела нечто в этом роде — приспособление с длинной рукояткой и двумя большими зубцами, называемое вилкой. Его использовали, чтобы придерживать тушу, пока ее разделывают на куски. Эта же вилка была маленькая, как и обычная ложка, с костяной ручкой и тремя тонкими металлическими зубчиками.

Делия очень проголодалась, но окончательно оробела при виде подобных приспособлений. Она незаметно бросила взгляд на Тайлера. Он прижимал вилкой мясо, легко отрезал от него маленькие кусочки и отправлял в рот. Делия несколько раз внимательно посмотрела на него, потом попыталась сделать это сама.

К великой радости Делии, ей удалось съесть все, не допустив никакой оплошности, но она сочла этот способ крайне неудобным.

«Слишком уж хлопотно, гораздо удобнее есть руками», — подумала девушка.

Но все же Делия была счастлива от своей маленькой победы. Она сидела в настоящей гостиной за прекрасным обеденным столом, пользовалась, как и все, вилкой, пила и ела из прекрасной посуды.

«Я справилась с этим! — гордо подумала она. — Конечно, я выросла в трущобах Бостона, мой отец — настоящий пьяница, а мне с четырнадцати лет пришлось работать в прибрежной таверне. Но все же это не значит, что я не могу измениться. Я никогда не была так тупа, чтобы ничему не научиться. Конечно, я сумею одеваться со вкусом и держать язык за зубами, словом, вести себя, как настоящая леди».

Девушка подняла голову и встретилась взглядом с Тайле-ром. Он опять сердито смотрел на нее.

«Ну, ничего, Тайлер Сэвич. Теперь, может, я и не слишком хороша для твоего общества, но когда- нибудь я докажу тебе, чего стою на самом деле. Когда-нибудь я обязательно увижу восхищение в твоих темно-синих глазах. И раскаяние тоже», — подумала Делия, гордо вздернув подбородок.

Поздно вечером гости покинули гостеприимных Бишопов. Таилер проводил Хукеров до их нового дома, на всякий случаи держа палец на спусковом крючке.

Калебу в темноте думалось, что лес, близко подступивший к городку, угрожает опасными неожиданностями, Ему повсюду мерещились беспощадные, налитые кровью глаза и даже чудился жуткий боевой клич. Взглянув на бледное напряженное лицо жены, Калеб понял, что она еще острее, чем он, ощущает, что за красотой Мерримитинга таится опасность.

Когда они добрались до дома, Калеб дотронулся до плеча Тайлера.

— Постой, — сказал он, — я хочу задать тебе один вопрос.

Тайлер привязал иноходца к перилам. Элизабет ушла в дом, взяв с собой фонарь. Мужчины видели, как за окнами двигается ее тень. Потом она закрыла ставни, и они остались одни под бледной луной, слабо освещающей их лица.

— Признаюсь, я очень разочарован, — наконец сказал Калеб.

— Позволь тебя спросить чем? Что, жене не понравился дом? — поинтересовался Тайлер.

Калеб снял шляпу и пригладил волосы.

— Нет, нет, дом превосходный, а когда Лизи расставит вещи, будет казаться, что мы прожили здесь всю жизнь.