стоял на почти отвесной скале. Далеко внизу виднелись магазинчик и парковка, на которую уже выезжали первые из возвратившихся колясок. Светловолосый мужчина только что начал подъем. Это был Гюнтер.

Дорога сделала еще один виток, и прямо перед нами оказались шпили, башенки и зубчатые стены с бойницами знаменитого Нойшванштайна. Именно таким должен быть, по моим понятиям, сказочный замок. Белый и сияющий под ярким летним солнцем, он возвышался на фоне увенчанных снежными шапками гор. Чуть поодаль ласково манило чистое голубое озеро. Скала, на которой был построен замок, подняла его высоко над окружающим лесом. Море темно-зеленых сосен стекало вниз по склонам, постепенно переходя в обширные равнины вокруг Фюссена. Две башни располагались по обе стороны ворот, а под фронтоном был закреплен баварский герб. Через сводчатый главный вход я видела ступеньки, ведущие в верхний двор, башенки с узкими окнами, тоже сводчатыми, и тонкими шпилями, поднимавшимися к небу.

С дороги, вымощенной булыжниками, к огороженной территории замка вел широкий мост, и коляска, подъехав к нему, остановилась. Мои спутницы уже доставали видеокамеры и путеводители. Немки явно готовились основательно изучить замок. Но я первая спрыгнула на дорогу и со всех ног понеслась по мосту на залитый солнцем двор.

Там было полно народу. Туристы деловито разбивались на группы по тридцать — сорок человек вокруг выглядевших очень усталыми экскурсоводов. Мне показалось, что вокруг говорили одновременно все и при этом старались перекричать друг друга. До меня долетали отдельные итальянские и французские слова, но Аннабель и ее друзей нигде не было видно. Стало очевидно, что даже если они где-то здесь, у меня почти нет шансов отыскать их в таком вавилонском столпотворении. Я попыталась пробиться сквозь плотный заслон из увешанных камерами тел к одному из гидов. Должен же здесь быть телефон! Я должна найти его до появления Гюнтера. А потом надежно спрячусь. Но туристы вовсе не собирались меня пропускать. Они стояли плотной стеной, как защитники отечества, и не позволяли мне протиснуться в передние ряды.

Меня злобно обругала женщина, когда я сделала попытку ее обойти. Ее муж повернул голову, желая узнать, в чем дело.

— Я вовсе не пытаюсь влезть без очереди, — закричала я, отчаявшись. — Я только хочу узнать, где здесь телефон. Понимаете? Телефон!

Мужчина энергично помотал головой:

— Hier ist kein Telefon[20].

— Не может быть! Пожалуйста, позвольте мне пройти и спросить у гида.

— Nein, hier ist kein Telefon[21].

Немцы были непреклонными, как окружающие нас скалы. Они отвернулись от меня, и я очутилась в ловушке, не имея возможности пройти ни вперед, ни назад. Я не заметила, как Гюнтер вошел во двор. Все, что я могла видеть, — это плечи, головы и спины окружавших меня людей. Но я точно знала, когда он появился рядом. Меня охватил уже ставший знакомым за последние двадцать четыре часа ужас. Руки и лицо покрылись холодным потом. Масса людей не позволяла чувствовать себя в безопасности, скорее наоборот. Он сможет убить меня и без труда затеряться среди людей. Да, если он сумеет пробиться в толпу, в которой я сейчас нахожусь, то сможет ударить меня ножом и спокойно уйти, а я даже не упаду на землю! Я зажала ладонью рот, чтобы подавить рвущийся из горла крик.

Потом толпа начала двигаться, следуя за одетым в форму гидом. Я съежилась, чтобы казаться как можно более незаметной, и старалась держаться в центре, надеясь, что массивные тела туристов меня скрывают. Дрожа от страха, я прошла вместе со всеми мимо работающего фонтана и потом по лестнице в верхний двор, каждый миг ожидая почувствовать на своем теле руки Гюнтера.

Потом мы остановились, и гид проинформировал (последовательно на трех языках), что во дворце справа от нас находится Зал певцов, а венчают его две восьмиугольные угловые башни. Он подробно рассказал о красоте фресок, украшавших внутренние стены, и обратил наше внимание на выгравированную фигуру льва на фронтоне. Туристы послушно поворачивали головы в указанных направлениях, периодически заглядывая в проспекты. Я согнула колени, а потом и вообще присела, опустив голову к посыпанной желтым песком земле.

— Перед вами Рыцарский дом. — Головы вокруг меня как по команде повернулись в другом направлении. — А в этом двухэтажном здании имеются переходы, соединяющие Квадратную башню и дворец. Первоначально планировались богатые архитектурные украшения, которые, однако, не были сделаны из-за внезапной смерти короля.

Мужчина и женщина, стоявшие передо мной, обменялись какими-то репликами. Слов я не поняла, но в их голосах отчетливо слышалось сожаление.

— Немецкий романский стиль используется не только в крестовых сводах, форме окон и порталов и богатых скульптурных украшениях переходов, но и в покоях короля, разделенных на две части колоннами и арками. Эти комнаты интересны тем… — Гид продолжал свой рассказ. Туристы его внимательно слушали, временами сверяясь со своими путеводителями и изредка переминаясь с ноги на ногу. Дав совершенно исчерпывающее описание внешнего облика Рыцарского дома, экскурсовод наконец повел группу в здание, соединявшее его с Квадратной башней.

Я поспешила следом, стараясь держаться как можно ближе к монументальной паре впереди, и не оглядывалась по сторонам, чтобы не встретиться взглядом с Гюнтером. Потом нас повели вверх по узкой винтовой лестнице, где уже не было никакой надежды спрятаться. Если Гюнтер находился где-то рядом, он не мог не заметить, как я поднималась по лестнице, открытая всем взглядам. А ярко-зеленое платье, которое я надела в то утро, делало меня еще заметнее.

Набравшись смелости, я взглянула вниз — на дверь, через которую мы только что вошли. Но там не было никого, кроме загорелых туристов, терпеливо ожидавших возможности подняться по винтовой лестнице и получить причитающуюся порцию впечатлений. Я нервно облизнула губы. Если Гюнтер находится снаружи или в другой части замка, у меня есть пусть маленький, но шанс.

Мы набились в красивую комнату со сводчатым потолком и люстрой из позолоченной меди. Экскурсовод остановился прямо под ней. Он проинформировал нас, что в ней ровно сорок восемь свечей. Я поверила ему на слово и предприняла еще одну попытку пробиться в первые ряды. Поскольку внимание монументальной пары, упрямо шествовавшей передо мной, теперь было обращено на потолок, мне удалось проскользнуть мимо них и, поминутно извиняясь, протолкаться в первые ряды. Дождавшись, пока гид завершит описание люстры на французском языке, я направилась к нему. Увидев, что мне от него что-то нужно, он нахмурился и, жестом указав мне оставаться на месте, перешел к описанию какого-то Лебединого угла.

— Здесь вы можете ближе познакомиться с сагой о Лоэнгрине. — Экскурсовод остановился перед фресками на стене, и мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы не быть растоптанной туристами и задержаться неподалеку от него. — Лебедь был символом повелителей Швангау, и замок известен под названием «Замок лебедя».

— Извините, не могли бы вы…

Гид окинул меня хмурым взглядом и продолжил:

— Синие шелковые портьеры и обивка стульев также вышиты узорами с лебедями. В этом же стиле выполнены дверные ручки.

Он указал на вазу для цветов, стоящую на выложенном мозаикой камине.

— Ваза из нимфенбургского фарфора также сделана в форме лебедя. Эта любимая птица короля Людовика представлена в каждой комнате замка. От нее никуда не деться.

И мне тоже. Страх прибавил мне дерзости, и я все же рискнула спросить:

— Bitte, wo gibt es ein Telefon?[22]

Гид резко повернулся ко мне:

— Мадам, я должен просить вас сохранять молчание, пока мы осматриваем