держать ее. Какие у него необычные, пугающие глаза! Они, как самое настоящее стекло, отражали пылающие факелы, но сами ничего не выдавали. На нем был черный плащ, придававший своему обладателю зловещий вид; не менее зловещим было оружие у него на поясе, впивавшееся рукояткой Марисе в бок. – Если сеньор отпустит меня, я станцую для вас, благородные доньи и сеньоры. А потом, если пожелаете, Бланка вам погадает. Она в этом деле большая мастерица.

– Вот видите! Значит, она все-таки умеет разговаривать, и совсем неплохо. Позвольте ей станцевать: она перестала нас бояться. Не правда ли, крошка?

– Я сначала просто испугалась, – ответила она, разыгрывая доверчивость и робко опуская глаза. – К тому же мой жених – ужасный ревнивец!

Внезапно она ощутила на своей груди теплую руку и отпрянула.

– Врунья! – прошептал незнакомец. – Расскажи кому-нибудь другому про своего ревнивого возлюбленного.

Однако все остальные призывали его позволить ей станцевать, поэтому он был вынужден ее выпустить. Она с насмешливой почтительностью поплыла от них в танце, прищелкивая пальцами в такт страстной музыке.

– Ты не боишься, что она от нас ускользнет? – злобно зашептал Педро Ортега на ухо приятелю. – Кажется, ей только того и надо, что удрать к своему чернобровому мужлану. Я слышал, цыганки сами выбирают себе возлюбленных.

– Посмотрим, упущу ли я из рук свою добычу. По-моему, она просто ломает комедию, набивая себе цену.

– Боже, какой цинизм! Я все больше склонен поверить, что тебе вообще не нравятся женщины.

– Я уже отлюбил положенное. При чем тут нравятся – не нравятся? Все они одинаковы: лживые пустоголовые кокетки.

– Смотри, чтобы твоих речей не услышала наша прелестная правительница! Она дала ясно понять, что ты ей по сердцу. Так что будь осмотрительнее, дружище.

Друг Педро Ортеги сложил руки на груди, следя своими стальными глазами за цыганочкой, пробившейся в самую середину танцующих.

– Я рассчитываю на помощь сеньора Годоя при поимке этой златовласой беглянки, если она действительно вздумает скрыться. Разве ты не заметил, что он уже приказал двоим своим стражникам не спускать с нее глаз?

Мануэль Годой что-то нашептывал на ухо королеве. Сладострастная герцогиня Альба, обидевшись на невнимание к себе, повисла на руке дона Педро.

– О чем это вы там шепчетесь, мужчины? Я думала, мы совершили это путешествие для того, чтобы вдоволь повеселиться, смешавшись с простонародьем. Разве у вас в Новой Испании не принято танцевать?

Мариса добралась в танце до Бланки и, не обращая внимания на удивление подруги, стала, задыхаясь, сердито описывать происшедшее, не забывая сохранять на лице застывшую улыбку.

– Ты представить себе не можешь, до чего они надменны, до чего отвратительны! Обо мне они говорили так, словно я бесчувственная деревяшка! А какая наглость! – Она содрогнулась, вспомнив горячую руку у себя на груди. – Но хуже всего то, что это он! Взгляни туда, на эту группу чужаков. Не узнаешь? А его приятеля?

– Просто у тебя разыгралось воображение, – ответила ей шепотом Бланка. Однако подозрения обуяли и ее, и она добавила: – А вообще-то очень может быть! Отсюда, конечно, толком не разглядишь… Послушай: раз ты так напугана, почему бы тебе не укрыться за повозками? Я сама к ним пойду и скажу, что ты меня послала. Я ничего не боюсь, а если они к тому же швыряются золотыми монетами, то это очень кстати.

– Бланка!..

– Ходячая невинность! – Бланка усмехнулась, сверкнув белыми зубами. – Когда ты наконец поймешь, что не сможешь всю жизнь прятаться от мужчин? Вспомни: ты уже не монастырская затворница! Вся загвоздка в том, чтобы использовать их, заставляя воображать, что это они используют тебя. Училась бы быстрее, а не…

– Лучше уйдем к повозкам вместе. Сейчас они нас не видят. Я им не доверяю, к тому же…

Бланка обернулась и сверкнула черными глазами.

– Брось ты свои «к тому же»! Я уже говорила тебе, что сумею о себе позаботиться. Тот красавчик кабальеро, от которого ты сбежала, может нуждаться в утешении, даже если он и есть твой жених.

– Перестань! – Мариса с неожиданной для самой себя яростью вцепилась в загорелую руку подруги. – Лучше спрячемся вместе, пока они… пока он… Понимаешь, я так на него разозлилась, что не удержалась и выпотрошила его карман!

Несмотря на оглушительный шум, хлопки и веселье, обеим на мгновение почудилось, что установилась полная тишина.

– Что ты сделала?! – Бланка запрокинула голову и разразилась восторженным хохотом. – Да тебе цены нет! Вернее, ты совсем спятила! – Схватив Марису за руку, она потащила ее в тень. – Что на тебя нашло? На глазах у самой королевы и ее премьер-министра… Как ты могла рисковать? Ведь для них ты – ничтожество, просто цыганка. Тебя могли бы арестовать, бросить в тюрьму, даже повесить. Заруби себе на носу: одно дело – залезть в карман к незнакомому прохожему на улице, и совсем другое – посягнуть на королевского фаворита! Если они бросятся тебя искать, то сразу узнают. Выбрось немедленно! Хотя постой: может, в этом кошельке полно золота?

Глаза Бланки пылали от жадности и от страха одновременно. При свете факелов они казались сверкающими, как раскаленные угли.

– Откуда я знаю? Я не думала о деньгах, а просто хотела проучить его. Раз ты такая смелая, почему бы тебе не вернуть ему краденое? Скажешь, что нашла, и дело с концом…

– А что, я так и сделаю! Ну и дурочка ты! Где кошелек?