— Вы удивлены?
Кейт издала хриплый смешок.
— Конечно, удивлена. — Она могла понять участие епископа в заговоре. Но Глинис? — Эдвин тоже…
— Не говорите ерунды. Эдвин видит только то, что у него под носом. А теперь не будем терять времени. Если вы нашли книжку, отдайте ее мне. — Она поднимала руку с пистолетом, пока его дуло не оказалось направленным прямо в лоб Кейт. — Иначе я застрелю вас, возьму ее и оставлю вас гнить здесь.
«Спокойнее, — подумала Кейт. — Би возьмет книжку».
— Мне кажется, нам обеим не повезло, — сказала она, поднимая две другие книги так, чтобы Глинис могла видеть их названия. — Нужной книжки здесь нет.
Глинис нахмурилась.
— Я вам не верю. Если вы отступитесь от нее сейчас, худшее, что вас ожидает, — вы проведете недолгое время в очень приличном доме для помешанных. Как только правительство сменится, вы больше не будете представлять для нас угрозу. Дядя Хиллиард взял с нас обещание, что если не будет другого выхода, мы будем таким образом укрощать длинные языки.
Как леди Риордан. Ну, для удивления еще будет время. Дядя Хиллиард все же следовал некоторым христианским заповедям.
Кейт выжала из себя смешок.
— Но герцогиня не может просто взять и исчезнуть. И уж конечно — дочь одного из наиболее известных герцогов в Англии.
Непонятно, Глинис начала улыбаться.
— Видите ли, вы упустили из виду одну интересную деталь. Я могу сделать так, чтобы вы исчезли. Более того, когда я скажу им, почему вы исчезли так неожиданно, я скажу им правду.
По спине Кейт пробежала холодная волна. В глазах Глинис стоял триумф, как если бы настал момент, которого она ждала годами.
— Какую правду? Что я пыталась остановить вас и предотвратить убийство Веллингтона?
Глинис, довольная, улыбалась.
— Вы в самом деле не знаете? В конце концов, знают ваши брат и сестры. Отец Эдвина нарушил обещание, он предупредил меня.
— Вы все еще ничего не говорите мне, Глинис.
Глинис продолжалась улыбаться, и у Кейт появилось ужасное чувство, что эта женщина медлит, чтобы получить наибольшее удовольствие.
— Он отдал вас Мертеру, — сказала Глинис, — поскольку Мертер обещал не подпускать вас к семье. Но Мертер умер. Теперь эта обязанность легла на Эдвина и меня.
Глинис злорадствовала. Кейт вдруг испугалась этого злорадства больше, чем пистолета. Она знала, что ей придется спросить. Не может не спросить.
— Думаете, я поверю, что мой отец не хотел видеть собственную дочь? Для него не было ничего важнее, чем угодить Хиллиарду?
— Вот мы и подошли к самой сути, — заявила Глинис. — После всех этих лет, в течение которых я мирилась с вашим высокомерием, я могу сказать вам правду. Правду, которую ваша мать просила вашего отца хранить в тайне от всех, даже от вас. — На лице ее появилось выражение удовлетворения. — Вы не принадлежите к роду Хиллиардов. Вы всего-навсего незаконнорожденная.
Кейт была ошеломлена.
— Вы утверждаете, что моя мать изменяла своему мужу? Как вы смеете?
Она инстинктивно шагнула вперед.
Глинис подняла пистолет.
— Я ни в чем ее не обвиняю, кроме того, что она защищала вас, у нее было слишком доброе сердце. Вы могли быть женой герцога, но вы никогда не были дочерью герцога. Вы ничего более, как плод греха, порождение насилия и подлости.
Кейт покачала головой, у нее не было слов.
— Что вы имеете в виду? — Она почти не услышала собственный голос.
— Вашу мать изнасиловали. Вот что я имею в виду. Неизвестный изнасиловал ее и сделал ей ребенка. Который убил ее. Ваш отец ненавидел вас с момента вашего зачатия и до последнего дня своей жизни.
Кейт застыла. Необъятная пустота разверзлась внутри ее, переворачивая мир. Конечно. Теперь все приобретало смысл. Отчуждение, молчание, оскорбления. Бесконечная печаль в глазах ее отца, которая, казалось, усиливалась при виде ее.
Дело не в том, что он не замечал ее. Он хотел, чтобы ее вообще никогда не было на свете.
Мысли путались. Она не могла сдвинуться с места. Глинис захлопнула дверь. Слабый огонек свечи задрожал и погас. Темнота обступила Кейт, она стояла в одиночестве, с ней была только страшная правда.
Гарри был в ярости. О чем думала Кейт, отправляясь в гадючье гнездо, которое считала своей семьей? И без него? Когда он проснулся, день клонился к вечеру, с ее отъезда прошло уже много времени. Его не оставляло растущее чувство беспокойства. Что-то шло не так, а ему не за что было ухватиться. Гарри был старым воякой и доверял своей интуиции. Ему надо как можно скорей ехать в Гемпшир.
Единственная уступка, которую он сделал своему измученному телу, — он решил воспользоваться легким экипажем Чаффи. В сопровождении Чаффи и Кита Брэкстона он ехал всю ночь. Его спутники безостановочно играли в карты. Он смотрел в окно, и с каждой милей его страхи росли.
Когда через пятнадцать часов они въехали на постоялый двор «Старина Джордж», Гарри был в самом плачевном состоянии. Его тело, казалось, разваливалось на части, но он ожидал этого. Он не мог преодолеть предчувствие, что у него не осталось времени. Ему следовало ехать прямо к замку, чтобы встретиться с Кейт, но Чаффи и Кит убедили его сначала увидеться с Дрейком — пока они будут менять лошадей. Учитывая, что Гарри был готов вбить зубы Дрейка ему в горло за одобрение им безумного плана, он посчитал это прекрасным решением.
Он понял, что ошибался, когда, с трудом выбравшись из экипажа, услышал голоса, доносящиеся из чисто выбеленного постоялого двора. Один из голосов явно принадлежал Дрейку. Гарри боялся, что второй был голос Трэшера.
— Вы прекрасно знаете, что моя леди никуда не уезжала! — кричал мальчишка. — И уж особенно с Джорджем. Случилось что-то плохое. Я говорю вам.
Гарри побежал.
— Нет… нет… нет!
Черт. Это голос леди Би.
— Гарри, помедленней, — умолял Кит, бросаясь за ним.
Гарри нашел Дрейка в гостиной, отбивавшимся от Би, Трэшера и Бивенс, лица которых были одно краснее другого.
— Я не могу… — размахивая руками, протестовал необычно возбужденный Дрейк.
Наверное, потому, что Би держала его одной рукой и трясла, как крысу.
— Нет! — выкрикивала она со слезами на глазах.
В другой руке она держала маленькую книжицу в кожаном переплете, которую Дрейк безуспешно пытался забрать у нее.
— Где Кейт? — потребовал ответа Гарри, с трудом пытаясь восстановить дыхание.
Все обернулись к нему.
