Хотя ярость требовала выхода, он понимал, что Брент прав. Джеймс вполне мог убить Руперта, так и не получив ответы на необходимые вопросы. Брент, с другой стороны, был человеком уравновешенным, не одержимым жаждой крови. Джеймс несколько раз сжал и разжал кулак, отдышался и, наконец, опустил руку Брент, отодвинув друга, встал перед Рупертом.

— Кто еще участвовал в деле? — спросил он.

Молчание.

— Какие еще имеются документы?

Снова молчание.

— Ты настолько отчаялся, что нанял разбойников?

Руперт посмотрел на Брента и сплюнул:

— Пошел к черту!

В глазах Брента Стоуна блеснул огонек, как у хищника перед прыжком.

Он схватил преступника за руку и слегка вывернул. Раздался треск, Руперт взвыл и камнем рухнул на землю. Брент стоял над ним, и его красивое лицо оставалось совершенно спокойным.

Господь милосердный! Джеймс не мог прийти в себя от удивления. Кто бы мог ожидать такого от тихого патентного барристера?

Брент выглядел и говорил совершенно спокойно, словно неспешно прогуливался по Гайд-парку. Казалось, он понятия не имел, какую боль причинил другому человеческому существу.

— Ты нанял разбойников для нападения на герцога и Беллу?

— Нет! — выкрикнул Руперт.

Брент снова слегка повернул его руку, и тот зарыдал:

— Нет! Клянусь могилой брата, я никого не нанимал!

Прошло несколько минут, и Брент отпустил руку преступника.

— Он говорит правду, — сухо проговорил он.

Сердце Джеймса сжали тиски страха.

— Разбойникам заплатили за убийство. Тогда кто их нанял?

— Кто больше всех выиграет от твоей смерти? — спросил Брент.

— Грегори. Больше никто. Разбойники не сумели меня убить. А теперь Грегори знает, что Белла носит моего ребенка. Наследника. И знает, что мы послезавтра поженимся. Ему придется убить ее тоже.

— Иди к ней, — сказал Брент. — Я уже вызвал констеблей, они ждут. Мы разберемся с Рупертом.

Проводив Беллу в бальный зал, Энтони вернулся в сад. Сопровождавший их лакей занял свой пост на террасе. Белла немного постояла у стола с закусками, отпивая маленькими глоточками воду, пряча тревогу под внешним спокойствием.

Джеймс допрашивает Руперта Синклера. Один только взгляд на Руперта в саду вселил в ее душу панику. В какой-то момент ей показалось, что перед ней покойный муж. Руперт был пугающе похож на своего брата, и она ощутила тот же ужас, который охватывал ее, когда Роджер появлялся на пороге спальни. Ей понадобилась вся сила воли, чтобы не сбежать из сада, вопя как безумная, коей ее Роджер в свое время объявил.

Потом заговорил Джеймс, и его спокойный бархатный голос привел ее в чувство.

— Ах вот где прячется будущая герцогиня!

Белла вздрогнула и обернулась на голос.

К ней подходила высокая изящная женщина со светлыми волосами и голубыми глазами. Покрой лифа атласного платья бирюзового цвета подчеркивал пышную грудь, на шее и в ушах сверкали бриллианты. С ней был мужчина среднего роста, темноволосый, с карими глазами.

— Леди Кэролайн, вам нравится бал? — спросила Белла.

Она с трудом вспомнила, что ей представили леди Кэролайн, дочь лорда Этвуда, когда гости поздравляли их с помолвкой. Они перебросились всего парой слов, но от Беллы не укрылись взгляды, которые эта светская красавица бросала на Джеймса.

— Все мероприятия, которые устраивает вдовствующая герцогиня, пользуются неизменным успехом, — ответствовала та. Она улыбнулась густо накрашенными губами и указала на своего спутника: — Позвольте вам представить лорда Грегори Девлина.

Мужчина подошел ближе и поклонился.

— Приношу свои извинения за поздний приезд, миссис Синклер.

Белла сделала реверанс, скрывая удивление.

— Рада познакомиться, лорд Девлин.

Значит, вот он какой, единокровный брат Джеймса, надменный герцогский отпрыск, выросший в тепличных условиях, в то время как Джеймс все свое детство провел в закрытых школах.

Он был изысканно одет — в бархатный фрак цвета спелой сливы, вышитый жилет в тон фраку и черные бриджи, — но костюм не скрывал болезненной худобы Грегори. Впавшие щеки, выступающие скулы, заостренный подбородок и кожа цвета старого пергамента — все это говорило о тяжелой болезни. Мужчина рассматривал ее с неприкрытым интересом.

— Теперь я вижу, кто покорил моего брата, — с улыбкой сказал Грегори. — Мне повезло застать вас в одиночестве. Дело в том, что я нанял художника, чтобы он написал пейзаж — свадебный подарок для моего брата. Мне бы очень хотелось, чтобы вы на него взглянули и высказали свое мнение.

— Это замечательный подарок, — сказала Белла. — Я уверена, Джеймс будет очень доволен.

— Все равно мне хотелось бы знать ваше мнение. Я приказал, чтобы картину отнесли в библиотеку. Это займет всего несколько минут. Так вы посмотрите?

У Беллы не было желания рассматривать пейзажи. Она покосилась на французские двери, надеясь, что увидит Джеймса. В саду его не было. Заметив ее колебания, леди Кэролайн сказала:

— А я имела удовольствие видеть эту работу: мне очень понравилось, — но мнение невесты Блэквуда, безусловно, важнее.

Белла попыталась скрыть досаду. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы удержаться — не выбежать на террасу и не броситься навстречу Джеймсу. Но лорд Девлин смотрел на нее такими искренними просящими глазами, как студент, жаждущий одобрения своего учителя. Как она могла отказаться? Ведь он брат Джеймса.

Она заставила себя улыбнуться:

— Конечно. С удовольствием.

Лицо лорда Девлина просветлело, и он вывел леди Кэролайн и Беллу из зала. Они дошли до двери библиотеки, где Кэролайн остановилась, помахав рукой какой-то даме.

— Прошу меня извинить. Я вижу леди Хенли. Мне необходимо поговорить с ней, причем именно сегодня.

Прошелестев юбками, она повернулась и быстро ушла, оставив Беллу с лордом Грегори.

Он тронул Беллу за рукав и смущенно улыбнулся:

— Я должен сделать признание. Эта картина — мое предложение мира. Мы с Джеймсом, сказать по правде, никогда не дружили, и я бы хотел изменить наши отношения.

— Мне очень приятно это слышать, милорд.

— Поскольку мы с вами вот-вот станем родственниками, пожалуйста, называйте меня Грегори.

Грегори открыл дверь библиотеки, и Белла вошла внутрь. Ее сразу окутал аромат лимонного воска для полировки и старых книг. Она несколько раз моргнула, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте.

Дверь за ее спиной закрылась, и послышались медленные шаги Грегори.

— Где же картина? — спросила она.

Библиотека располагалась в противоположной от бального зала стороне дома. В комнате было темно — через окно проникали лишь слабые лучи лунного света.

— В углу у лампы.