просто не поймут.
И она стала извиваться, чувственно и эротично.
— Но нас не слышат, мы можем спокойно говорить. Итак, доктор Уэллс, что же это за неотложное дело, которое не могло подождать до конца вечера?
— Ко мне приходили великан и карлица. Та самая, что заседала в конкурсном жюри. Насколько мне известно, с вами они тоже разговаривали. Они работают вместе, мужчина — подручный этой женщины.
С покачивания бедрами Аврора перешла к отрывистым движениям тазом. Скулы молодого человека стали пунцовыми, он расстегнул на своей рубашке несколько пуговиц.
— Вы встретились с представителями Министерства обороны и они предложили вам поработать на армию, да? — не прерывая танца, спросила девушка.
— Их интересуют наши с вами проекты. В моем они усматривают возможность защиты от бактериологической войны, в вашем — от ядерного конфликта.
Продолжая извиваться в танце, Аврора покачала головой.
Она сняла блузку, и ее кружевной бюстгальтер оказался перед глазами молодого человека — на расстоянии всего нескольких миллиметров. Затем очень медленно опустила грудь, чтобы коснуться носа клиента ложбинкой.
— Есть одна маленькая деталь — дело в том, что я пацифистка, феминистка и придерживаюсь левых воззрений, поэтому о том, чтобы работать на армию, и речи быть не может, — равнодушным тоном заявила она.
Она вдруг отпрянула назад, отвернулась и стала танцевать все эротичнее и эротичнее. Затем повернулась к нему лицом и сбросила бюстгальтер. Ее тяжелые груди с сосками, прикрытыми белыми зонтиками, стали описывать восьмерки.
— А вы, Давид, что им ответили вы?
— Согласился. Для меня либо они, либо безработица. Я не разделяю ваших антимилитаристских принципов.
— Но это не объясняет, зачем этим вечером вы пришли сюда.
Задавая этот вопрос, Аврора убрала зонтики, прикрывавшие соски.
— Им нужны мы оба. Без вас они меня не возьмут.
По его щекам катились капли пота.
— Они манипулируют вами, чтобы вы манипулировали мной, не так ли? И так торопятся, что давят на вас, чтобы не терять ни минуты.
Продолжая извиваться всем телом, она опять отступила на шаг назад.
— Возможно. Но мне нужна эта работа. Итак, ваш ответ?..
— Нет.
— Это не ради денег, я на самом деле верю в то, что глобальная угроза существует на самом деле и мы сможем помочь. Знаете, я много беседовал с этой полковницей, ее аргументы выглядят убедительными.
— Для вас, но не для меня. Я сожалею.
Аврора взяла пульт и прибавила громкость. От музыки
Давид встал:
— Мне нужна эта работа. Я ушел от матери и оказался на улице. Сплю в машине.
— Жалости от меня вы не дождетесь.
Аврора толкнула его обратно в кресло, сняла пояс и продемонстрировала стринги с атомной бомбой и словами «THE END».
Отдернув штору, в кабинет вошел вышибала:
— Все в порядке, Дарвиния?
— Конечно, Мумбоко, все хорошо.
— Вот и все, месье. Платите за второй сеанс или уходите, — потребовал вышибала.
Давид искал предлог, чтобы выиграть время.
— Мумбоко? Это же имя банту, не так ли? Означает шестого ребенка…
— А ты откуда знаешь? — насторожившись, спросил тот.
— Банту эксплуатируют и убивают пигмеев. Они расисты и рабовла…
Закончить фразу он не успел. Огромный, снабженный твердыми костяшками кулак врезался ему в лицо и расплющил нос. Вслед за ним последовали удар коленом в живот и второй апперкот, разбивший губу. Ученый был отброшен назад и упал навзничь. Вышибала стал его пинать, затем, словно устав бить ногами, вновь пустил в ход кулаки и поднял, чтобы выбросить во двор, в угол, где стояли мусорные баки.
Давид ударился головой об острый край и потерял сознание.
На него нахлынули видения, он вновь увидел себя там, в Атлантиде, рядом с танцовщицей из таверны. Девушкой с насмешливым лицом и прической с какими-то крайне замысловатыми, украшенными бирюзой косичками. Одежду ее составляли очень тонкие бежевые ремешки; когда она улыбалась, на щеках ее появлялись маленькие ямочки. Глаза танцовщицы были светло-зеленые.
Закончив танец, она поклонилась, подошла к нему, улыбнулась и, пристально гладя в глаза, сказала…
93
