трейлерах.
Тут вмешался Стив:
– Именно об этом я и говорю, Эллиот. Если я позволю Джону сделать так, как он хочет, мы в конечном счете окажемся с забитыми складами и без единого цента на банковских счетах. Я не хочу стать банкротом.
– Все очень просто, – засмеялся Эллиот. – Даже не зная много о твоем бизнесе, я готов держать пари, что основную прибыль приносят три-четыре твоих модели. И это вовсе не те нелепые туфли на девятидюймовых каблуках, с металлическими шипами и застежками-молниями. Такая обувь разработана специально ради имиджа – дескать, ты молодой, классный и прочая ерунда. Но в реальности мало кто покупает такую (тут он употребил крепкое еврейское словечко) обувку, кроме, может быть, каких-то фриков из Гринвич-виллидж… ну, или из вашего собственного офиса. На чем вы реально делаете деньги, так это на нескольких основных моделях, таких как «Мэри Лу» и «Мэрилин», разве не так?
Я взглянул на Стива и Джона. Оба наклонили головы набок, поджали губы и широко раскрыли глаза. Спустя несколько секунд молчания Эллиот сказал:
– Я принимаю ваше молчание как знак согласия.
– Ты прав, Эллиот, – сказал наконец Стив. – Не так уж много мы продаем этой фриковой обуви, но именно ею мы славимся.
– Так и должно быть, – быстро отозвался Эллиот, который шесть недель назад не мог членораздельно произнести даже двух слов. – Это та же самая история, что и с одеждой. В Милане на подиумах можно увидеть самые безумные дизайнерские наряды, но их никто не покупает. Зато они создают нужный имидж.
Короче, мой ответ таков: начинайте увеличивать производство с консервативных моделей и только самых модных цветов. Я говорю о той обуви, которую вы наверняка быстро продадите, потому что уже успешно продаете ее сезон за сезоном. Но ни при каких обстоятельствах не следует делать серьезные вложения в экстравагантные модели, даже если вы, парни, сами без ума от них и даже если они дают хорошие результаты на пробных рынках. Если не уверен в стопроцентном успехе, лучше перестраховаться. Если вдруг взлетит спрос на какую-то модель, и вам не хватит товарных запасов на складе, это лишь подстегнет спрос. Поскольку вы шьете обувь в Мексике, вам не составит труда сделать повторный заказ и обойти конкурентов. В тех редких случаях, когда вы начнете расширенное производство какой-то модели, но ошибетесь, и обувь не будет успешно продаваться, вы отдадите ее в дисконтные магазины и компенсируете потери.
В этом бизнесе самая лучшая потеря – первая. Меньше всего вам нужно, чтобы ваш склад был забит «мертвым» товаром. Вам нужно также развивать партнерские отношения с универмагами. Пусть они знают, что, если ваша обувь не будет успешно продаваться, вы готовы снизить на нее цену. Тогда они выставят вашу обувь на распродажу и сохранят свою маржу. Сделайте так, и вы увидите, как универмаги станут вместо вас распродавать ваши остатки.
Отдельным пунктом хочу дать еще один совет: как можно скорее открывайте собственные фирменные магазины «Стив Мэдден». Сейчас вы только производители, а так в ваших руках окажется не только оптовая торговая наценка, но и розничная. К тому же лучший способ избавиться от ненужных остатков – выставить их на продажу в собственных магазинах. В этом случае вы не рискуете уронить бренд.
– Вот это и есть мой ответ, – заключил Эллиот. – Парни, вас ждет огромный успех. Следуйте моим советам, и вы не сможете не выиграть.
Я огляделся – все согласно кивали головами.
Собственно, почему бы им не согласиться? Кто мог бы поспорить с такой логикой? Печально, подумал я, что такой умный парень, как Элиот, портит свою жизнь наркотиками. Серьезно! Нет ничего печальнее, чем зарытый в землю талант, разве не так? Ну да, теперь-то Эллиот был трезв как огурчик, но я ничуть не сомневался в том, что, как только его ребра заживут, он вернется в прежнюю колею и подсядет на наркоту с новой силой. У таких, как Эллиот, всегда проблема с тем, чтобы признаться самому себе: наркотики взяли надо мной верх.
Но так или иначе, а у меня и без него хлопот хватало. Я все еще боролся с Виктором Вонгом, мне все еще приходилось следить за Дэнни, который так и норовил выйти из-под контроля; у меня были большие вопросы к Гэри Камински, который, как выяснилось недавно, зачем-то по полдня болтал по телефону с Сорелем. И был еще специальный агент Грегори Коулмэн, ходивший вокруг меня кругами и подбиравшийся все ближе. Поэтому заморачиваться с наркоманией Эллиота мне было просто некогда.
Вместо этого следовало срочно обсудить за ланчем несколько вопросов со Стивом, а потом успеть на вертолет, чтобы улететь в Хэмптонз, повидаться с Герцогиней и Чэндлер. В таких условиях самое время принять дозу кваалюда – как раз одну таблеточку. Если проглотить ее прямо сейчас, за тридцать минут до ланча, то кайфа будет в самый раз, чтобы усилить наслаждение от итальянской пасты, а Сапожник, вот уже пять лет не употреблявший, ничего и не заметит. Вот ведь зануда!
А потом, перед самым взлетом, я вынюхаю пару дорожек кокса. В конце концов, я всегда летал лучше как раз тогда, когда действие кваалюда уже сходило на нет, а вызванная кокаином параноидальная осторожность была в самом разгаре.
Ланч на одной таблетке! Слабый и безопасный кайф. Мы обедали в районе Корона на севере Куинса. Как в большинстве бывших итальянских кварталов, здесь имелся по крайней мере один мафиозный итальянский ресторан, владельцем которого был местный авторитет. В таких ресторанах неизменно подавали лучшие итальянские блюда на много миль вокруг. В Гарлеме это был ресторан «Рао», а здесь в Короне – «Парк-Сайд».
В отличие от «Рао», «Парк-Сайд» был просторным заведением со стенами, превосходно отделанными ореховым деревом, его украшали дымчатые зеркала, резное стекло и идеально ухоженные цветущие растения. У барной стойки сидели самые настоящие бандиты, а еда была такая, что за нее легко можно было отдать жизнь (в самом буквальном смысле).
Владельцем ресторана был Тони Федеричи – воистину человек авторитетный. О нем ходили разные слухи, но для меня это был всего лишь лучший хозяин ресторана во всех пяти округах Нью-Йорка. Как правило, Тони ходил по ресторану в фартуке шеф-повара, держа в одной руке кувшин домашнего кьянти, а в другой – поднос с жареными перцами.
Мы с Сапожником сидели за столиком среди сказочных зеленых растений и говорили о том, как ему стать моим главным
– В принципе, у меня нет возражений, – говорил я алчному Сапожнику, который был просто одержим разными махинациями, – но у меня есть два вопроса. Первый: как, черт возьми, ты собираешься скидывать мне наличные, не оставляя следов в документах? Ведь это очень большие деньги, Сапожник.
И второй вопрос: ты ведь работаешь подставным для «Монро Паркер», а я вовсе не хочу наступать им на хвост, – я энергично покачал головой для большей убедительности. – Общий подставной на двоих – это очень тонкая штука, здесь крайне много личного, поэтому я хочу сначала прояснить этот вопрос с Аланом и Брайаном.
– Я понимаю, – кивнул Сапожник. – Но что касается передачи наличных, это не будет проблемой. Я могу сделать это через акции «Стив Мэдден Шуз». Всякий раз, продавая от твоего имени акции, я буду переплачивать тебе. По бумагам я должен тебе больше четырех миллионов долларов, поэтому у меня есть законная причина выписывать тебе чеки. И в конечном счете цифры будут такими большими, что никто не сможет их отследить, правильно?
Я подумал, что это неплохая идея, особенно если мы составим какое-нибудь соглашение об оказании консалтинговых услуг, согласно которому Стив будет ежегодно платить мне якобы за помощь в управлении компанией «Стив Мэдден Шуз». Однако тот факт, что Стив только формально владел полутора миллионами акций компании (на самом деле они принадлежали мне), порождал еще более тревожный вопрос – значит, у Стива практически нет акций его собственной фирмы? Этот вопрос нужно было обсудить как можно скорее: как только Стив сообразит, что я заколачиваю на его компании десятки миллионов, а он сам – жалкий лимон, неизбежны серьезные проблемы. Поэтому я улыбнулся и сказал:
– Ну, тут мы что-нибудь придумаем. Думаю, использовать твои акции —весьма неплохая идея, по крайней мере для начала. Но тут возникает более важная тема – у тебя слишком маленькая доля собственности в компании. Мы должны сделать так, чтобы у тебя было больше акций, пока все не
