разглядеть сквозь него, – это стержень Биг-Бена, выпиравший из тумана, как огромный эрегированный член, отчаянно жаждущий секса. После тридцати шести последних часов одной мысли об эрекции и сексе было достаточно, чтобы окончательно скрутить мои измученные нервы в запутанный клубок.

Внезапно я осознал, что сильно скучаю по жене. Надин! Моя любимая Герцогиня! Где она сейчас, когда я так в ней нуждаюсь? Как было бы здорово положить голову на ее теплую, нежную грудь и зарядиться силой! Но нет, это было невозможно. В этот самый момент она находилась за океаном – возможно, терзалась мрачными догадками насчет моих недавних похождений и вынашивала коварный план мести.

Я продолжал пялиться в окно, одновременно пытаясь разобраться в том, что же все-таки произошло в прошедшие тридцать шесть часов. Я искренне любил свою жену. Так почему же я вытворял все эти ужасные вещи? Наркотики ли тому виной? Или наоборот – мои проступки толкали меня к тому, чтобы принимать наркотики в надежде на то, что они притупят чувство вины? Вот уж вечный вопрос – что было раньше, курица или яйцо, – и такие вопросы могут свести с ума.

А затем пилот заложил резкий левый вираж, и ослепительные лучи утреннего солнца полыхнули над правым крылом и вонзились в салон самолета, чуть не вытряхнув меня из кресла. Я уклонился от слепящего света и бросил взгляд на тетку Патрицию. Э-эх, бедняжка Патриция! Она все еще сидела, застыв как статуя, вцепившись в свои подлокотники, не подавая признаков жизни. Я почувствовал, что должен подбодрить ее хоть как-то. И голосом достаточно громким, чтобы прорваться сквозь рев двигателей, я прокричал:

– Ну как тебе, тетя Патриция? Это тебе не пассажирский лайнер. Чувствуешь драйв?

Я повернулся к Дэнни – он все еще дрых! Невероятно! Вот гад!

Я сосредоточился на плане действий на предстоящий день и на тех задачах, которые мне нужно было выполнить. Что касалось Патриции, тут все было просто. Всего-то и дел – привести ее в банк, а потом увести ее оттуда как можно скорее. Она улыбнется скрытым камерам, подпишет несколько бумаг, позволит им снять копию со своего паспорта, и на этом все.

В четыре часа пополудни тетя уже снова будет в Лондоне. Через неделю она получит свою кредитку и начнет пожинать плоды нашей договоренности. Я буду только рад за нее!

А я, как только закончу с Патрицией, увижусь с Сорелем, чтобы обговорить оставшиеся мелочи и разработать примерный график перекачки нала. Начну, пожалуй, с пяти миллионов… или, может, с шести, а там видно будет. Я знал в Штатах несколько человек, которые проворачивали подобные делишки. Но я подумаю об этом, когда вернусь домой.

При некотором везении я мог бы управиться со всеми своими делами за один день и уже на следующий день вылететь из Швейцарии в Нью-Йорк с первым утренним рейсом. Как это было бы здорово! Я любил свою жену! И я наконец увидел бы Чэндлер и взял бы ее на ручки! Она была просто чудом, несмотря на то, что умела только спать, какать да есть питательные детские смеси. Я был уверен, что однажды она проявит свои таланты! И она была настоящей красавицей! С каждым днем она становилась все больше похожа на Надин. Это было здорово, и я так этого хотел!

Но все же надо сосредоточиться на текущем дне, особенно на предстоящей встрече с Роландом Фрэнксом. Я много размышлял над тем, что сказал мне Сорель, и нисколько не сомневался, что такой человек, как Фрэнкс, будет для меня нежданной удачей. Трудно даже представить, что я смогу совершить, когда в моем распоряжении будет человек, искушенный в изготовлении документов, способных обеспечить правдоподобное алиби. Прежде всего появлялась возможность использовать мои заокеанские счета для проворачивания делишек по Правилу S, в обход Правила № 144 с его двухлетним запретом на перепродажу акций.

Если бы Роланд смог создать подставные компании под видом законных предприятий с иностранным капиталом, это позволило бы мне использовать Правило S для финансирования моих собственных компаний, прежде всего «Доллар Тайм». Эта компания крайне нуждалась в срочном вливании двух миллионов баксов. И если бы Роланд справил нужные бумаги, я мог бы вложить в «Доллар Тайм» свои собственные бабки, незаконно переведенные в Штаты. Этот вопрос следовало бы обсудить в числе первых на встрече.

Как странно все-таки: я так презирал Камински, а ведь именно он свел меня с Жан-Жаком Сорелем. Вот уж точно говорят: никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. С этой мыслью я закрыл глаза и попытался уснуть. Уже скоро я снова окажусь в Швейцарии.

Офис Роланда Фрэнкса занимал первый этаж трехэтажного здания из красного кирпича на тихой, мощенной булыжником улочке. По обеим сторонам улицы теснились маленькие лавочки, торговля в которых, несмотря на разгар дня, явно текла вяло.

Я решил встретиться с Фрэнксом с глазу на глаз; это казалось мне благоразумной предосторожностью – учитывая, что дела, которые нам предстояло обсудить, могли засадить меня в тюрьму на пару тысяч лет.

Но я не позволил столь ужасным соображениям бросить тень на предстоящую встречу с моим Директором Подделок. Да – именно так! По какой-то необъяснимой причине я не мог выбросить эти два слова из своей головы. Директор Подделок! Возможности с ним открывались… буквально безграничные! Как много дьявольских уловок можно было использовать! Сколько законов можно было обойти под непробиваемой броней правдоподобного алиби!

Кстати, с теткой Патрицией все прошло без сучка без задоринки. Это показалось мне хорошим предзнаменованием. Она уже летела обратно в Лондон (и я надеялся, что на этот раз чувствовала себя в «Лирджете» гораздо лучше – после пяти-то рюмок ирландского виски, пропущенных за обедом!). А Дэнни… ну, это отдельная история. В последний раз я видел его в кабинете Сореля: он увлеченно слушал лекцию банкира о шаловливых повадках женских особей Швейцарии.

Так или иначе, коридор, ведущий в кабинет моего Директора Подделок, был мрачным и затхлым. Такая обстановка слегка разочаровала меня. Конечно, официальная должность Роланда называлась вовсе не Директор Подделок, ничего похожего! И я мог бы побиться об заклад, что я был первым, который употребил эти слова вместе для характеристики почтенного швейцарского доверительного собственника.

Выражение «доверительный собственник» было совершенно безвредным и не имело никакого негативного привкуса. С юридической точки зрения, оно служило лишь привлекательным обозначением лица, уполномоченного законом вести дела другого лица – доверителя. В Штатах услугами доверительных собственников пользовались состоятельные васпы; они поручали доверительным собственникам управление своей собственностью или капиталами, предназначенными для их тупоголовых сынков или дочек. Большинство доверителей действовали в строгом соответствии с указаниями, которые дали им родители-васпы.

Если все шло по плану, тупоголовым отпрыскам не удавалось прибрать к рукам часть наследства до тех пор, пока они не повзрослеют настолько, чтобы хотя бы суметь признать тот факт, что на самом деле они полные тупицы в бизнесе. Но и тогда у них оставалось достаточно бабок, чтобы вести образ жизни, достойный состоятельного васпа.

Но Роланд Фрэнкс был не из этой породы законопослушных доверительных собственников. И давать ему указания буду лично я, к собственной пользе и выгоде. Он будет отвечать за все мои бумаги, за заполнение любых официальных формуляров, необходимых для представления в самые различные официальные инстанции. Он будет стряпать самые правдоподобные на вид документы, объясняющие перемещение по миру огромных денег и покупку акций компаний, тайным владельцем которых буду становиться я сам. А затем он будет переводить мои деньги, следуя моим указаниям, в те страны, которые я выберу.

Я открыл дверь в кабинет Роланда и сразу увидел моего ненаглядного Директора Подделок. У него не было приемной, только просторный, прекрасно оборудованный кабинет с обшитыми красным деревом стенами и густым темно-бордовым ковром на полу. Роланд сидел за большим дубовым столом, покрытым ворохом бумаг… О, оказывается, это настоящий швейцарский жирдяй! Роланд был примерно с меня ростом, но брюхо у него было огромное, а на лоснящемся лице сияла хитрющая улыбка, которая, казалось, говорила: «Я провел большую часть жизни, придумывая способы, как половчей обвести всех вокруг пальца… И преуспел в этом!»

За спиной Роланда высился большой книжный шкаф из орехового дерева высотой добрых двадцать футов, он упирался прямо в потолок. В шкафу красовались сотни томов в кожаных переплетах – все одинаковой величины, одинаковой толщины и одинакового темно-коричневого цвета. Отличались лишь