живешь в особняке на пресловутом Золотом берегу Лонг-Айленда. И даже если ты только начинаешь и у тебя за душой еще ни цента, то все равно ты возьмешь кредит у любого банка, которому хватит безумия дать тебе денег – и плевать на проценты! – чтобы поскорее начать жить Настоящей Жизнью, независимо от того, готов ты к ней или нет.
Дела заходили так далеко, что мальчишки, все еще покрытые подростковыми прыщами и лишь недавно начавшие бриться, уже покупали себе особняки. Причем некоторые из них были так молоды, что даже не переезжали туда, им все еще нравилось ночевать дома, у родителей. Летом они снимали роскошные дома в Хэмптонс с подогретыми бассейнами и восхитительным видом на Атлантический океан. По выходным они устраивали буйные вечеринки, где творились такие безобразия, что в конце концов всегда приезжала полиция. Играла живая музыка, диджеи крутили диски, молодые стрэттонские девочки танцевали топлес, стриптизерши и шлюхи считались почетными гостьями, и, конечно же, в какой-то момент молодые стрэттонцы раздевались догола и начинали заниматься сексом прямо под открытым небом, словно животные на скотном дворе, с радостью устраивая спектакль для все большего числа зрителей.
Ну и что в этом такого? Они были опьянены молодостью, питались энергией алчности и постоянно были под ломовым кайфом. С каждым днем легких денег у них становилось все больше, все большее число из них сколачивали состояния, обеспечивая себе важнейшие элементы, необходимые для Настоящей Жизни. Риэлторы продавали им особняки; ипотечные брокеры финансировали их; декораторы набивали их особняки мебелью по завышенным ценам; ландшафтные дизайнеры ухаживали за их лужайками (любого стрэттонца, застигнутого за личным управлением газонокосилкой, немедленно побили бы камнями); автомобильные дилеры впаривали им «порше», «мерседесы», «феррари» и «ламборгини» (если ты ездил на чем-то более дешевом, тебя считали просто пустым местом); метрдотели резервировали для них столики в самых крутых ресторанах; билетные барыги добывали для них места в первых рядах на самые популярные спортивные матчи, рок-концерты и бродвейские шоу, а ювелиры, часовщики, портные, производители обуви, флористы, кейтеринговые фирмы, парикмахеры, специалисты по уходу за животными, массажистки, мануальные терапевты, автомеханики и те, кто оказывал более интимные услуги (прежде всего шлюхи и торговцы наркотиками), приходили в брокерский зал и обслуживали молодых стрэттонцев прямо на месте, чтобы те не потратили ни одной лишней секунды своего рабочего времени и не отвлекались ни на одно постороннее занятие, непосредственно не связанное с их единственной обязанностью: непрерывно звонить по телефону.
Вот и все. Надо было улыбаться и звонить по телефону с той секунды, как ты вошел в офис, и до той секунды, когда ты оттуда вышел. А если у тебя для этого не было достаточной мотивации или ты не мог вынести того, что секретарши бизнесменов из всех пятидесяти штатов по триста раз в день постоянно посылают тебя, бросая телефонную трубку, то тебе в затылок уже дышали десять человек, жаждавшие прийти на твое место. В таком случае тебя выгоняли – безвозвратно.
Что же это была за тайная формула, которую открыл «Стрэттон» и которая позволяла всем этим неприлично молодым мальчикам зарабатывать такие неприлично большие деньги? По сути своей она была основана на двух простых истинах: во-первых, на том, что большая часть одного процента американцев, принадлежащих к богатейшему слою, втайне являются тайными неизлечимыми игроками, которые не могут устоять перед искушением снова и снова бросить кости, даже если знают, что кости выпадут не в их пользу. А во-вторых, хотя в это и трудно поверить, но молодых мужчин и женщин с социальными навыками стада сексуально озабоченных буйволов и интеллектом Фореста Гампа – причем замешанным на трех видах наркотиков, –
И когда по Лонг-Айленду начал распространяться слух об этом маленьком секрете – о том, что здесь, в Лейк Саксес, имеется такой безумный офис, в котором надо только появиться, поклясться в вечной преданности хозяину офиса, выполнять приказы, и он за это сделает тебя богатым, – тут-то молодые мальчики стали безо всякого предупреждения являться в наш биржевой зал. Сначала они приходили маленькими группами, потом повалили толпами. Сначала это были мальчики из районов Куинса и Лонг- Айленда, населенных семьями среднего класса, потом появились представители всех пяти округов Нью- Йорка. Я глазом не успел моргнуть, как они уже стали приезжать со всей Америки, умоляя дать им работу. Все новые и новые
Моя ультрапреданная помощница Джанет сидела за своим столом, с трепетом ожидая моего приезда. В тот момент, когда я появился, она постукивала указательным пальцем правой руки по поверхности стола и качала головой, как будто хотела сказать: «Какого черта весь мой день должен зависеть от того, когда мой сумасшедший босс вздумает явиться на работу?!» А может быть, мне так показалось и она просто скучала. В любом случае стол Джанет находился прямо напротив моей двери, как будто она была игроком на линии, прикрывающим нападающего. Так было сделано неслучайно. Среди многочисленных задач, выполнявшихся Джанет, была и охрана моей двери. Тому, кто хотел на меня взглянуть или тем более поговорить со мной, надо было сначала прорваться мимо Джанет. Это было непросто. Она защищала меня, как львица защищает своих детенышей, и без колебаний обрушивала свою праведную ярость на любого, кто попытался бы прорвать ее оборону.
Увидев меня, Джанет тепло улыбнулась, и я на секунду задержался, глядя на нее. Ей было уже под тридцать, но она выглядела немного старше своих лет. У нее была густая темно-каштановая шевелюра, чистая светлая кожа и крепкое маленькое тело. В ее прекрасных голубых глазах была какая-то грусть, как будто ее обладательница, несмотря на свои молодые годы, много страдала. Может быть, именно поэтому Джанет каждый день приходила на работу практически в костюме Смерти. Да, сегодня, как и всегда, она была одета с ног до головы в черное.
– Доброе утро! – Джанет широко улыбнулась, но в голосе ее слышалось легкое раздражение. – Почему вы опоздали?
Я нежно улыбнулся своей ультрапреданной ассистентке. Несмотря на ее погребальный вид и жгучее желание быть в курсе каждой мелочи моей личной жизни, она мне очень нравилась. Она была как бы офисным двойником Гвинн. Джанет всегда с удовольствием бросалась выполнять любое мое важное или мелкое задание – оплачивала мои счета, занималась моими финансами, следила за расписанием моих встреч, организовывала мои поездки, платила моим шлюхам и моим драгдилерам, а также лгала той женщине, на которой я в данный момент был женат. Она была потрясающе компетентна и никогда не ошибалась.
Джанет, как и я, выросла в Бэй-Сайде, но ее родители умерли, когда она была еще совсем юной. Ее мать была хорошей женщиной, но отец обращался с ней как настоящая свинья. Я изо всех сил старался, чтобы она чувствовала себя любимой и нужной. И я защищал ее так же, как она защищала меня.
Когда в прошлом месяце Джанет вышла замуж, я устроил для нее роскошную свадьбу и с гордостью повел ее к алтарю. В тот день на ней было снежно-белое свадебное платье от Веры Вонг, оплаченное мной, а выбранное Герцогиней, которая к тому же два часа помогала Джанет делать макияж (да, конечно, Герцогиня была также и Подающим Надежды Косметологом). И Джанет в день свадьбы выглядела потрясающе.
– Доброе утро, – ответил я с нежной улыбкой, – какой сегодня приятный шум в биржевом зале, правда?
– Там всегда приятный шум, но вы мне не ответили, – бесстрастно сказала она. – Почему вы опоздали?
Вот назойливая девка, постоянно сует свой нос куда не надо. Я глубоко вздохнул и задал встречный вопрос:
– Кстати, Надин не звонила?
– Нет, а что такое? Что случилось? – вопросы посыпались, как пулеметная очередь. Кажется, она уже почувствовала, что здесь пахнет каким-то скандалом.
– Ничего не случилось, Джанет. Я поздно вернулся домой, Надин разозлилась и вылила на меня стакан воды. Вот и все, вернее, стаканов было три, но какая разница? Ну и там было еще много странного, но я не хочу об этом рассказывать, а теперь мне надо немедленно послать ей цветы, иначе к вечеру придется
