было неправильно. Это причинило ей боль.

— Я сделал то, что должен был сделать. Она это заслужила, — отвечает Исидор. — Она преступница. — Воспоминание о смерти шоколатье еще отзывается у него в животе холодной тяжестью.

Джентльмен снимает шляпу. Под ней маска из неизвестного материала, повторяющая очертания черепа, каким-то образом она делает его моложе.

— А ты преступно глуп. Ты должен был открыть гевулот для меня или назначить встречу где-нибудь в другом месте. А насчет того, что она заслужила… — Джентльмен осекается.

— Вы знали, что это она, — произносит Исидор.

Джентльмен молчит.

— Я уверен, вы знали это с самого начала. И дело не в ней, а во мне. Что это за испытание?

— Ты должен был понять, почему я не сделал тебя одним из нас.

— Почему же?

— Есть одна причина, — отвечает Джентльмен. — В давние времена на Земле те, кого называли наставниками, зачастую были целителями.

— Я не понимаю, как все это связано, — говорит Исидор.

— Я знаю, что ты не понимаешь.

— Как? Неужели я должен был ее отпустить? Проявить милосердие? — Исидор покусывает губы. — Это не метод раскрытия тайн.

— Верно, — соглашается Джентльмен.

Под этим единственным словом что-то скрывается, Исидор чувствует это. Гнев помогает уловить суть.

— Я думаю, вы лжете, — заявляет Исидор. — Я не наставник, потому что я не целитель. Безмолвие тоже не целитель. Причина в том, что вы кому-то не доверяете. Вам понадобился сыщик, который не был воскрешен. Сыщик, который умеет хранить секреты. Вам нужен сыщик, готовый охотиться за криптархами.

— Такого слова не существует. — Джентльмен надевает шляпу и поднимается. — Благодарю за помощь.

Наставник дотрагивается до лица Исидора. Прикосновение бархата кажется удивительно легким и мягким.

— Между прочим, — добавляет Джентльмен, — ей не понравятся шоколадные башмачки. Вместо них я взял для тебя трюфели.

Он уходит. На траве остается аккуратно перевязанная красной ленточкой коробка шоколада.

Король Марса может увидеть все, но есть места, куда он предпочитает не заглядывать. И космопорт, как правило, остается одним из таких мест. Однако сегодня Король лично присутствует здесь, чтобы убить старого друга.

Зал прибытия построен в старом стиле Королевства — огромное пространство под высоким куполом. В зале разноцветная толпа приезжих из других миров. Они осторожно двигаются, стараясь привыкнуть к марсианской гравитации и ощущению гостевого гевулота на коже.

Невидимый и неслышимый для всех, Король проходит мимо чужаков: аватары Царства, сухопарые жители Пояса в медузообразных экзоскелетах, порхающие Быстрые, зоку с Сатурна в базовых телах. Король останавливается перед статуей герцога Офира и вглядывается в потрескавшееся лицо, оскверненное Революционерами. Сквозь прозрачный купол высоко над залом он видит «бобовый стебель»,[16] невероятную линию, перечеркивающую небо цвета ржавчины и вызывающую головокружение у каждого, кто пытается проследить за ней взглядом. К горлу подступает тошнота: навязчивое состояние, вживленное бесцеремонной рукой столетия назад, все еще присутствует.

Ты принадлежишь Марсу, утверждает оно. Ты никогда его не покинешь.

Сжав кулаки, Король заставляет себя смотреть, сколько хватает сил, раскачивая в голове воображаемую цепь. Затем он закрывает глаза и начинает поиски другого невидимого человека.

Он позволяет своему мысленному взору скользить по толпе, заглядывать в лица и глаза, отыскивая следы манипуляций в недавних воспоминаниях, словно потревоженные листья в лесу. Надо было сделать это раньше. Личное присутствие в этом месте дает странное ощущение чистоты. За долгие годы Король стал почти одинаково воспринимать воспоминания и действия, и резкий привкус реальности кажется бодрящим.

Заключенная в память ловушка почти незаметна, она прячется в свежей экзопамяти аватара Царства, глазами которого смотрит сейчас Король. И она действует в обе стороны: воспоминания о воспоминаниях почти затягивают Короля в бесконечный туннель дежавю, увлекают, словно головокружение при взгляде на «бобовый стебель».

Но Король искусен в играх памяти. Усилием воли он заставляет себя оставаться в настоящем, изолирует отравляющие сознание воспоминания, возвращается к их источнику, слой за слоем снимает пласты экзопамяти, пока не остается зерно реальности: худой лысый мужчина со впалыми висками в плохо подогнанной форме Революционера, стоящий в нескольких метрах и глядящий на него темными глазами.

— Андре, — с упреком окликает его Король, — что ты себе позволяешь?

Человек окидывает его дерзким взглядом, и на мгновение из глубин сознания Короля всплывает давнее воспоминание об аде, через который им пришлось пройти вместе. Как жаль.

— Время от времени я появляюсь здесь, — говорит Андре. — Иногда хочется выглянуть из нашего аквариума с золотыми рыбками. Так приятно посмотреть на небо и гигантов вдали.

— Но ты здесь не ради этого, — негромко произносит Король. Его голос звучит мягко, по-отечески. — Я не понимаю. Мы же договорились. Больше никаких сделок с ними. А ты опять здесь. Неужели ты действительно думал, что я тебя не вычислю?

— Грядут перемены, — вздыхает Андре. — Мы больше не сможем выживать. Основатели проявляли слабость, но скоро все закончится. Они сожрут нас, друг мой. И даже ты не сумеешь их остановить.

— Выход всегда найдется, — отвечает Король. — Только не для тебя.

Из учтивости Король дарит ему быструю истинную смерть. Вспышка ку-винтовки зоку, легкая рябь экзопамяти, стирающая все следы личности, которая когда-то была Андре, его другом. Король усваивает все, что ему было нужно от Андре. Прохожие вздрагивают от неожиданного жара, а потом забывают об этом.

Король поворачивается, чтобы уйти, и видит мужчину и женщину. Мужчина в темном костюме и очках с голубыми линзами, женщина сутулится от гравитации, словно старуха. И впервые за все время, проведенное в космопорте, Король улыбается.

Шагающий город Ублиетт, Устойчивый проспект, ясное утро, погоня за воспоминаниями.

Улицы здесь меняют свое направление и местоположение, когда движущиеся платформы покидают городской поток или снова к нему присоединяются, но этот широкий проспект всегда возвращается на свое