Из угла, где упавший Вителлий перешел в сидячее положение, раздался смех.

— Да, центурион, похоже, ты так же глубоко в дерьме, как и я.

— Не думаю, трибун. Вот увидишь. Скоро сюда придет Телемах…

— Заткнитесь! — рявкнул Аякс. — Оба!

Потянулось молчаливое ожидание. Пираты не сводили с обоих римлян глаз. Небо за окном светлело; издалека доносились звуки по-прежнему продолжавшегося обстрела, во дворе эхом отдавались голоса людей, которые загружали повозку. К тому времени, когда с лестницы донеслись шаги, небо на востоке уже порозовело. Шаги быстро приблизились, и в комнату вошел Телемах. Взгляд его скользнул по Вителлию, потом упал на Миниция. На лице отразилось удивление.

— Центурион, что ты здесь делаешь?

— Не было другого выхода. Твой малец угодил в плен, и трибун, вон тот, решил использовать его для проникновения в цитадель. Мне предоставили выбор: помочь ему или быть убитым. Так я отправился сюда. Ну а уж здесь при первой возможности освободил твоего сына, для чего пришлось уложить вот этих. — Он кивнул на тела Требия и Сила.

Телемах посмотрел на центуриона с сомнением и перевел взгляд на Аякса. Тот кивнул.

— Понятно… Боюсь, ты выбрал не лучшее время, чтобы завершить наше взаимовыгодное сотрудничество.

— Завершить? Что ты имеешь в виду? — встревоженно спросил Миниций.

— Видишь ли, вряд ли тебе удастся благополучно вернуться к своим, не вызвав подозрений. И ты, наверное, сам заметил, что ваш флот собирается штурмовать цитадель. Как, по-твоему, отреагируют твои соотечественники, обнаружив тебя здесь, среди врагов? Мне от тебя теперь тоже толку никакого, в шпионы ты больше не годишься. Но не бойся, центурион, я тебе зла не причиню: можешь сразиться бок о бок с моими людьми и, может быть, частично восстановить свое достоинство, которое ты порушил, предав своих.

— В этом нет надобности!

Миниций шагнул вперед, но один из пиратов угрожающе преградил ему путь, и центурион поднял руки, показывая, что никому не угрожает.

— Послушай, там, внизу, у подножия утеса спрятана лодка. Она достаточно велика, чтобы выдержать тебя с сыном и еще двух-трех человек или кое-какие ценности. — Он оглянулся на сундуки с сокровищами, стоявшие близ стола, поблескивая своим содержимым, и продолжил: — Лодки не видно ни с моря, ни с вершины утеса. Мы можем спуститься, дождаться темноты, а потом, с кое-какими средствами, убраться из гавани. У тебя будет возможность начать все сначала где-нибудь в другом месте.

В голосе Миниция звучало отчаяние, и Телемах посмотрел на него с жалостью и отвращением.

— До этого пока не дошло. Я задам вашей корабельной пехоте, как только она сюда сунется, хорошую трепку; ну, а ваша лодка пусть остается на крайний случай. Я воспользуюсь ею, когда придет время, — и да, конечно, прихвачу кое-что из имущества. — Телемах повернулся к трибуну. — Ты за этим сюда явился? За моим богатством?

— Он явился за свитками, — вмешался Миниций и указал на сундучок на столе. — Вот за теми. Больше ему ничего нужно не было.

— Еще бы! — негромко отозвался Телемах и внимательнее присмотрелся к трибуну. — Ну и на кого ты работаешь? С посланцем «Освободителей» я уже встречался. Ты действуешь от имени императора? Или сам по себе?

Вителлий подобрался.

— Я служу императору и являюсь его самым доверенным агентом. Если со мной что-то случится, император объявит на тебя охоту и затравит, как бешеного пса.

— Надо думать, — протянул Телемах, — он не поскупится на выкуп.

— Да уж не сомневайся, — заявил трибун, хотя по лицу его промелькнуло отчаяние.

— Ну что ж, значит, мы найдем тебе применение.

Телемах почесал подбородок и уже собирался заговорить снова, когда где-то рядом пропела труба. Миниций обернулся на звук и, напрягая слух, расслышал, как уже в отдалении его подхватили другие трубы. Мигом узнав эти звуки, он содрогнулся от ужаса.

— Римские трубы, — произнес изменник. — Флот идет на приступ.

Телемах отдал своим людям приказ, и двое пиратов, вложив оружие в ножны, повалили Вителлия на койку и стали к ней привязывать.

— Что ты с ним сделаешь, отец? — спросил Аякс по-гречески.

— Пока не знаю. Он может пригодиться.

Аякс схватил отца за руку.

— Если мы переживем этот штурм, позволь мне убить его.

— Убить его? Убить ценного заложника?

— Отец, он пытал меня, унижал. Заставил рассказать про эти свитки. Я должен отомстить. Я… — Аякс захлебнулся от избытка чувств.

— Ладно, потом. Сейчас надо идти. Ты с нами, римлянин. Если твои ворвутся в крепость, мы вернемся сюда за золотом и воспользуемся твоей лодкой.

Телемах поспешил к выходу, Аякс за ним. Миниций задержался возле трупов охранников, бросил последний взгляд на сокровища и печально покачал головой.

— Ох, Порция… Какого хрена я в это влип?

Затем он яростно зарычал, подхватил с пола свой меч и поспешил за пиратами.

— Что значит «он исчез»? — спросил Веспасиан.

Трибун покачал головой.

— Не могу знать, командир. На месте его нет. Ни его, ни центуриона Миниция, ни часовых.

— Что, все исчезли?

— Так точно, командир. — Трибун беспомощно развел руками.

Веспасиан воззрился на него в неверии, потом взорвался:

— Да этого быть не может! Проклятье, да что тут вообще творится? Я должен взглянуть сам.

Он вышел из командного шатра в предрассветный сумрак и быстро зашагал к вытащенным на берег кораблям. По приближении к триреме префект увидел, что на песке уже собралась небольшая толпа зевак, наблюдающих за суетой на палубе, где десятки бойцов под началом нескольких командиров обшаривали каждый закуток в поисках пленника и центуриона, отвечавшего за его охрану.

— С дороги! — рявкнул Веспасиан, и любопытствующие торопливо расступились, давая ему пройти. Он взобрался на трап и, повернувшись к зевакам, сердито крикнул: — Хватит глазеть! Марш в лагерь!

Поднявшись наверх, префект тяжело соскочил на палубу, и все, кто обернулся на звук, мигом вытянулись по стойке «смирно». Увидев стоявшего возле главного люка и слушавшего доклады своих бойцов Макрона, Веспасиан двинулся прямиком к нему.

— Ну? Что тут, на хрен, творится, центурион?

— Пленник исчез, командир, — ответил, отсалютовав, Макрон.

— Знаю. Изволь объяснить, как. Ты был в ответе за него.

— Так точно! Я приказал центуриону Миницию караулить Аякса всю ночь, глаз с него не спускать, но не причинять никакого вреда. Два человека стояли на часах у трапа. Вроде бы все было предусмотрено.

— Да только оба они, и караульный, и пленник, пропали бесследно, — покачал головой Веспасиан. — Отличная работа, центурион!

Макрон промолчал.

— Когда ты узнал обо всем этом?

— Перед самым рассветом, командир. Пошел сюда с центурионом Катоном, отпустить Миниция с