В своей, «Hydrographie» 1643 года отец Фурньо заявлял в предисловии, обращенном к королю: «Море никогда не было так обязано кому-либо из королей, как оно обязано вам; никогда оно не было Таким богатым и славным, как во время вашего правления. Никогда Франция так мало не заслуживала упрека в том, что она пренебрегала морскими делами (la navigation) в ущерб своему положению».
Хотя Фурнье не упоминал Ришелье в своем панегирике, кардинал все же заслужил больших похвал за быстрое усиление могущества Франции на море.
Имея в своем распоряжении более хороший флот, Ришелье мог ожидать улучшения положения Франции в качестве мировой торговой державы. Он был заинтересован в развитии торговли на Средиземном море и на Атлантике. Мы знаем, что он изменил свое мнение касательно направления торговли Франции. Колеблясь вначале из-за существовавшего мнения, что торговля с Левантом лишала королевство денег просто потому, что закупались ненужные предметы роскоши, он пришел к пониманию того, что оно было ошибочным. Как объяснил анонимный житель Марселя в докладе, затребованном кардиналом в 1628 году, Франция не могла обойтись без товаров из Леванта. Если французы не покупали их, то это делали иностранцы и тогда уже приходилось покупать товары у них, что приносило иностранцам доход, который могли бы иметь французы. Торговля с Левантом также давала работу многим французам и обеспечивала рынок сбыта для их промышленных товаров. Она способствовала кораблестроению и приносила прибыль королевской казне от таможенных пошлин. Такие аргументы склонили Ришелье на свою сторону. Поэтому он написал в своем «Политическом завещании»: Я признаю, что долго ошибался насчет торговли Прованса с Левантом. Я считал, как и многие другие, что это было вредно государству, разделял общую точку зрения, что эта торговля лишала королевство денег, только для того чтобы ввозить в страну несущественные предметы роскоши. Но, получив точные данные об этой «плохой» торговле, я передумал по тем причинам, которые являются настолько обоснованными, что всякий, кто постарается узнать их, поймет, что я прав.
Ришелье стремился установить прямые сношения с Персией, которую он оценивал как потенциального поставщика сырого шелка для промышленности Тура, который он взял под свое покровительство. В 1626 году он послал Луи Дезая де Курменена в Турцию в надежде оживить торговлю с этой страной. Кардинал хотел восстановить доброе имя французских купцов, которое они запятнали из-за разных нечестных поступков. К несчастью, одним из самых больших обидчиков был Арле де Сизи, французский посол в Константинополе, который сильно задолжал многим иностранным торговцам. Он возмущался поездкой Курменена и мешал ему. В конце концов Курменену пришлось отказаться от своего путешествия в Персию, тем самым разрушив надежды Ришелье на более близкие коммерческие отношения с шахом. Однако Турция не была единственным путем, идя по которому французские коммерсанты могли достичь Персии. Возможный альтернативный путь лежал через Московию. В XVI столетии англичане основали в Архангельске факторию, из которой они путешествовали на юг, с разрешения царя, до самого Каспийского моря. Ришелье надеялся, что французам позволят делать то же самое, используя Нарву как отправной пункт.
В 1626 году Курменен получил новое задание, на этот раз он должен был отправиться в Данию и Московию. Ему вручили инструкции провести переговоры с датчанами о снижении пошлин на товары, проходящие через пролив, а с Московией — о получении права на сухопутный транзит в Персию. 14 июля 1629 года торговое соглашение с Данией уменьшило пошлину на проходящие через пролив французские товары. Но в Московии Курменена ожидал резкий отказ. Царь Михаил Романов был рад посещению французами его страны, но отказался дать им разрешение на транзит в Персию. Он пообещал продавать им шелк так дешево, что им не понадобится туда ехать. Таким образом, «великий проект» Ришелье французско-персидского прямого торгового пути через Балтику и Московию никогда не был осуществлен. Однако полезным побочным продуктом миссии Курменена было оживление торговли Франции с балтийскими странами. В 1628 году ни один французский корабль не проходил через пролив. К 1630 году их число достигло двадцати, и к 1631 году — семидесяти двух. Но это оживление было недолгим. Вслед за вступлением Франции в Тридцатилетнюю войну ее торговля на Балтике прекратилась.
К началу XVII века Атлантика догнала Средиземное море в качестве основного центра международной торговли. Несмотря на возраставшую зависимость от Голландии, французские порты на Атлантике поддерживали высокий уровень экономической деятельности. Однако каждый из них функционировал на свой страх и риск, не учитывая национальные интересы. Любые действия правительства в направлении развития колониальных и морских активов Франции на коллективной основе наталкивались на упорное сопротивление коммерческих групп. Они мало были заинтересованы в долгосрочных проектах, предпочитая быструю прибыль от рыболовства или торговли мехом. Они были готовы воспользоваться планами правительства, если только это помогало им соревноваться со своими французскими конкурентами. Именно против этих предпосылок местного партикуляризма и меркантильной близорукости боролся Ришелье, пытаясь создать компании, сравнимые с английскими и голландскими[72] .
В июле 1626 года Людовик XIII учредил компанию Морбиан. Сто купцов с общим капиталом 1 600 000 ливров основали ее как «вольный город», который они должны были развивать разными способами. Им гарантировали те же привилегии, что имели дворяне. В то же самое время они получили монополию на торговлю с Ост- и Вест-Индией, Новой Францией и Левантом, а также им было разрешено основывать колонии. Однако осуществление этого честолюбивого плана натолкнулось на сильное противодействие парламента Ренна, поддержанного коммерсантами Нанта и Сен-Мало, считавшими компанию вредной для своих привилегий. К тому моменту, когда штаты Бретани приняли этот проект, было потеряно так много времени, что от него пришлось отказаться. За ним сразу последовал другой под названием Compagnie de la Nacelle de St Pierre Fleurdelysee. Эта компания планировала создать два «свободных порта», один на Атлантике, другой — на Средиземном море, а также склады во всех крупных городах Франции. Она также намеревалась стимулировать широкий спектр промышленной и сельскохозяйственной деятельности, как, например, угольные шахты, ловля рыбы в глубоких водах, выращивание риса и сахарного тростника. Более того, компания обязалась послать двенадцать полностью оснащенных кораблей в Новую Францию, а в течение шести месяцев перевезти туда 100 семей. Компания была освобождена от налогов, и ее иностранные участники должны были рассматриваться как французы. Однако по причинам, которые остались непонятными, компания так и осталась на бумаге.
Коммерческая эксплуатация Северной Америки планировалась в гигантских размерах среди планов развития заокеанской торговли Франции в XVII веке. Однако к 1627 году от «Новой Франции» мало что осталось. Это название было дано колониям Франции в Канаде и Акадии (теперь Новая Шотландия). Каждую зиму маленькое поселение в 107 человек оказывалось отрезанным от Европы. Люди жили на тех продуктах, что оставались на их складах, и ждали нового привоза продуктов весной. Если корабль, привозивший их из Франции, задерживался по какой-либо причине, наступал голод. С политической точки зрения, организация колонии находилась в зачаточном состоянии. Ее единственным значительным достижением была прибыльная торговля мехом, которая расширилась далеко в глубь страны и основывалась на хороших отношениях с индейцами. Но одна она не могла компенсировать количественную незначительность французского поселения или его ненадежность.
Ришелье пытался вдохнуть новую жизнь в слабую французскую колонию в Северной Америке. В апреле и мае 1627 года он подписал закон об учреждении ноной компании под названием Compagnie de la Nouvel e France. Ее штаб-квартира должна была находиться в Париже и в состав должны были входить по меньшей мере 100 членов (отсюда ее другое название: Compagnie des Cent Associes). Капитал был определен в 300 000 ливров, каждый член вносил 3000 ливров. Дивиденды не выплачивались в течение трех лет, а добавлялись к капиталу каждого члена. После этого им позволялось получать треть доходов. Это было сделано для обеспечения прочности предприятия. Кроме Квебека, двух военных кораблей и четырех пушек, компаньоны получили «Новую Францию», которая была охарактеризована как огромная территория, простиравшаяся от Флориды на юге до Арктического круга на севере, и от Ньюфаундленда на востоке до Великих Озер на западе. Компания также получила монополию на торговлю в Новой Франции в течение пятнадцати лет, за исключением рыбного промысла; после истечения этого срока она должна была заниматься только торговлей земельными наделами, шкурками и кожей. Компании были сделаны пять важных уступок, чтобы поддержать ее: дворянам и духовенству, присоединившимся к ней, было разрешено
