администрации. Она состояла, по существу, из Адмирала Франции и трех адмиралов — Гиени, Бретани и Прованса соответственно. Адмирал в то время был не моряком, а управляющим с полномочиями контроля над портами и судоходством и правом устанавливать ряд тарифов на суда и товары. В 1612 году Генрих II герцог де Монморанси сделал первый шаг в направлении объединения администрации, соединив адмиралтейство Франции с адмиралтейством Бретани. Через год он добавил и адмиралтейство Гиени. В августе 1626 года Ришелье убедил Монморанси уступить все три адмиралтейства за 120 000 ливров. Три должности были затем упразднены, а их полномочия переданы Главному управляющему. Однако Сен- Жерменский указ еще нуждался в утверждении парламентами. Некоторые согласились на это, но парламент Ренна выступил против, заявив, что адмиралтейство Бретани традиционно управлялось губернатором провинции. «Я не планирую вводить что-то новое в Бретани или где-то еще, — объяснил Ришелье, — а только стараюсь спокойно найти способы, с помощью которых те, кто хочет торговать, могли бы делать это безопасно». Затруднение было преодолено, когда герцог Вандомский отказался от должности губернатора и Ришелье принял приглашение от штатов Бретани сменить его. Только адмирал Прованса не вошел в новую администрацию. В июне 1629 года Людовик XIII расширил полномочия Главного управляющего, дав ему возможность контролировать Средиземноморье. Герцог Гиз, бывший губернатором Прованса, выразил резкое недовольство по поводу потери своего адмиралтейства, но вскоре после этого впал в немилость и отправился в изгнание, оставив Ришелье всю свою власть.
В ноябре 1626 года мальтийский рыцарь, по имени Исаак де Разильи, отправил памятную записку Ришелье, составив обширную программу развития морского судоходства и заокеанской экспансии. Он отказался, как от старого кафтана, от представления, что Франция была независимой в экономическом отношении и не нуждалась во ввозе чего-либо из-за границы. Напротив, утверждал Разильи, ей необходимо эксплуатировать свои природные преимущества и развивать торговлю с заокеанскими странами. «Кто бы ни был хозяином моря, — писал он, — он имеет большую власть и на суше. Нужно было посмотреть на короля Испании, чтобы понять верность его утверждения: с тех пор как у него появился военный флот, он покорил так много стран, что солнце никогда не заходило в его владениях. Даже такие небольшие страны, как Объединенные Провинции, достигли слияния вследствие своего морского могущества». Король Франции в противоположность этому не мог даже подавить сопротивление герцога де Роана без иностранной помощи. Французам, продолжал Разильи, нужно изменить свое отношение к торговле. Обнищавшее дворянство должно стремиться восстановить свое состояние, выйдя в море. Нужно учреждать такие же компании, как в Англии или Голландии. Если бы были предприняты правильные шаги, король Франции мог бы за десять лет стать «хозяином моря».
В дополнение к записке Разильи Ришелье изучал сообщения капуцинских проповедников в Леванте и других местах, которые передавал ему его друг, отец Жозеф. Хотя в них речь шла чаще всего о религиозных вопросах, они также содержали полезную информацию о торговле, так как миссионеры часто общались с французскими купцами и их конкурентами. Кардинал также читал доклады французских дипломатов. Они сообщали ему о некоторых ограничениях, введенных в Испании и Англии для французских коммерсантов. В то время как в Англии наложили запрет на ввоз французского сукна, Франция была наводнена дешевым английским сукном. В 1626 году французский посол в Англии заявил, что англичане объявили войну Испании, но ведут ее только против Франции. Они объявили все французские суда, торгующие с Испанией, законным трофеем. Что касается голландцев, то те официально были союзниками Франции, однако не высказывали сожаления по поводу грабежа ее кораблей.
18 ноября 1626 года Ришелье направил памятную записку хранителю печати Марийяку, для использования ее при подготовке его речи на Собрании нотаблей, которое должно было открыться 2 декабря в Париже. Оно начиналось со следующего заявления:
«До сегодняшнего дня было позором, что король, являющийся старшим сыном церкви, стоит ниже самого маленького князя в христианском мире по своей власти на море. Его Величество, видя, как пострадали от этого его королевство и подданные, принял решение исправить дело, оказавшись таким же сильным на море, каковым он является на суше. Однако для этого решения нельзя не принимать во внимание нашу торговлю. Ведь подданных короля ежегодно обманывали не только в отношении товаров, но и в отношении их свободы. Наши соседи считают, что имеют право продавать нам свои товары и покупать наши на своих условиях. Но эти невзгоды теперь прекратится. Его Величество решил содержать тридцать хороших военных кораблей, которые будут охранять побережье, держать подданных в покорности и научат его соседей уважению, которое они должны питать к такому великому государству».
Когда нотабли собрались в декабре, король объяснил, что их созвали для устранения беспорядка в государстве. Позднее сам Ришелье заявил: «Это собрание должно быть коротким, но плоды обсуждения сохранятся надолго». Военно-морской флот и торговля были только частью широкой программы внутренней реформы, представленной нотаблям. Марийяк, как оказалось, не использовал в своей речи все пункты записки Ришелье, которые могут объяснить, что побудило кардинала самому обратиться к нотаблям. Он не дал подробного отчета о реформах, которые задумал, ограничившись вопросами внешней политики. Однако 11 января 1627 года он представил меморандум в тринадцать статей с планами правительства реформы торговли, законодательства, армии и финансовой системы. Туда также были включены предложения для реформы образования.
В нем говорилось, что слишком много людей получили гуманитарное образование, но технических профессий не хватало. Поэтому было необходимо уменьшить количество учебных заведений, существовавших в маленьких городках королевства, что заставляло коммерсантов, и даже земледельцев, забирать детей из своей профессии для того, чтобы обучить их другим занятиям, в которых они очень часто ничего не зарабатывали и разоряли других.
Кардинал верил также, что знать будет содействовать процветанию государства, и настаивал на ослаблении правил derogeance.
Доводы Ришелье и данные, которые он представил нотаблям, произвели на них должное впечатление. Они одобрили необходимость возвратить королевству «богатства моря» и поддержали идею создания торговых компаний, строительства большего числа кораблей и введения обязательных правил против ввоза иностранных промышленных товаров. Кардинал мог быть удовлетворен. Его прошлые усилия встретили одобрение, и фактически он получил свободу действий на будущее. Знаменитый свод законов Code Michau, который Марийяк составил после собрания, содержал несколько коммерческих статей. Так, он позволял дворянам заниматься торговлей, не лишая их дворянского статуса, но запрещал французским морякам служить на иностранных судах и налагал запрет на ввоз иностранных промышленных товаров. Законопроект Code Michau был утвержден парламентом 1629 году, однако он натолкнулся на такое сильное противодействие со стороны чиновников, что превратился в не применяющийся, но и не отмененный закон, за чем последовала отставка Марийяка. Ришелье никогда не пытался провести этот закон в жизнь.
Слабость Франции на море в начале XVII века хорошо иллюстрируется случаем, произошедшим с Сюлли, когда тот приехал в Англию в качестве посла в 1603 году. Он путешествовал из Кале на английском судне, а его товарищ, Доминик де Вик, — на судне под французским флагом. Английский капитан, возмутившись таким оскорблением верховной власти на море, приписываемой Якову I, потребовал спустить французский флаг. Получив отказ, он открыл огонь из трех пушек по французскому кораблю и наверняка потопил бы его, если бы Сюлли не уговорил де Вика выполнить требование англичанина. Унижение, которое не было отомщено, упомянул Ришелье в его «Политическом завещании». Выстрелы, — писал он, — «пронзили сердце настоящего француза». Он решил сделать все, что было в его власти, чтобы предотвратить любое повторение такого национального унижения.
Одним из первых шагов кардинала по улучшению положения Франции в качестве морской державы было распоряжение об изучении состояния ее военно-морского флота, одно — по флоту на Атлантике, другие — по флоту на Средиземном море или в Леванте. Составление доклада поручено в 1629 году Луи ле Ру, сеньору д’Инфревилю, и позднее, в 1633 году, Анри де Сегерану, сеньору де Буку. Командировка д’Инфревиля продолжалась почти два года и имела результатом подробный отчет, который рисовал мрачную картину состояния французского флота на Атлантике. Вдоль всего побережья от Кале до Байонны он насчитал только 60 капитанов, 46 лоцманов, 820 кораблестроителей, 200 канониров, 500 капитанов торговых судов и 5300 моряков. Количество мореходов в провинциях на Атлантическом побережье
