В октябре 1637 года штатгальтер Фридрих Генрих захватил Бреду, вынудив Испанию отозвать часть ее войск из Германии. Воспользовавшись их уходом, Бернгард Саксен-Веймарский предпринял наступление из Базеля, вдоль Рейна. Захватив Рейнфельден, он осадил важную крепость Брейзах. Между тем в Нидерландах маршал Шатильон начал осаду Сен-Омера, а принц Конде на юго-западе сумел достичь франко-испанской границы и осадил Фощараби. Форт под командованием архиепископа Бордоского Сурди поддерживал его операции со стороны моря. Ободренный этими успехами Ришелье предложил испанцам заключить перемирие, в сущности сохранявшее статус кво. Он и дон Мигель де Саламанка тайно встретились в Компьене, но не сумели прийти к соглашению. Ришелье явно рассчитывал на большие военные успехи. Но его ожидали немалые разочарования. На севере Шатильон отступил от Сен-Омера, после того как легкомысленно упустил из виду канал, по которому необходимые припасы доставлялись неприятелю. В Италии Креки был убит, а его, преемник кардинал де ла Валетт потерпел поражение при Верчелли. Но самые худшие вести пришли из Фонтараби. Ришелье ждал, что город захватят французы, но вместо этого узнал, что те даже не пытались штурмовать его, после того как были разрушены оборонительные сооружения. Французские войска потерпели сокрушительное поражение от значительно меньших сил неприятеля. «Я так огорчен из-за Фонтараби, — писал Ришелье, — что это убьет меня». Тем не менее некоторым утешением для него стали успехи французов на море, среди которых были и действия его племянника Пон Курле близ Генуи. «Я преисполнен радости по поводу побед Его Величества, — писал он, — и мне особенно радостно видеть, что его флот, находящийся под моей особой ответственностью, исполнил свой долг».

17 декабря Брейзах сдался Бернгарду Саксен-Веймарскому; потеря этой крепости лишила Испанию двух жизненно важных военных коридоров: одного — в сердце империи, другого — во Фландрию. Это было особенно важно в то время, когда нехватка закаленных ветеранов вынуждала Испанию часто перебрасывать свои войска с одного театра военных действий на другой. Но захват Брейзаха был в определенной степени опасен для Франции. Бернгард Саксен-Веймарский желал стать герцогом Эльзаса, и было вполне вероятно, что он постарается достичь взаимопонимания с императором. Однако в конце года он умер, а его наследник подтвердил свою верность в отношении Франции. Потеряв контроль над Брейзахом, Испания отступила к морю, чтобы удержать жизненно важные линии коммуникаций открытыми. В 1639 году в Корунне была собрана мощная армада, предназначенная для Фландрии. На ее борту находилось воинское подкрепление, вспомогательные войска и значительные денежные средстве. Испанский флот на этот раз был не столь огромен, как Непобедимая Армада 1588 года, но его огневая мощь была большей. В середине сентября, избежав битвы с голландским флотом под командованием Тромпа, армада укрылась в гавани Дувра. 21 октября голландцы нанесли тяжелое поражение испанцам в тот момент, когда те попытались незаметно проскользнуть мимо них. Для Испании это было несчастьем номер один. Утратив контроль над северными морями, который теперь перешел к голландцам, Испания была принуждена повсюду перейти в обороне. Главной заботой Оливареса в начале 1640-х годов было стремление избежать новой весенней кампании. «Знаком того, что Господь желает заключения мира, — писал Оливарес, — является то, что Он определенным образом лишил нас средств продолжать войну». Испанский Государственный совет разделял эту точку зрения и желал достичь взаимопонимания с Францией. Однако Ришелье был слишком воодушевлен победой Тромпа. Он планировал морские операции у берегов Испании, в центре Атлантики и не хотел, чтобы его голландские и шведские союзники заподозрили что-то неладное, если станет известно о его тайных переговорах с Испанией. Когда в июне 1640 года испанский эмиссар посетил кардинала в Компьене, тот высокомерно отверг предложенные ему условия.

Некоторые историки полагают, что Ришелье обладал лучшими возможностями, чтобы выиграть войну после 1638 года, так как безотлагательные дела Франции были в значительной степени улажены. Но он продолжал по-прежнему сталкиваться с серьезными проблемами внутри страны: мятежами против налогов и аристократическими заговорами. В 1639 году вспыхнуло восстание в Нормандии. Это было «движение такого размаха, что. оно привело в беспорядок все королевство и затруднило ведение военных действий за границей». И все же внутренние проблемы Франции были относительно меньшими в сравнении с теми, которые были связаны с Испанией. В 1640 году на Иберийском полуострове вспыхнули два крупных восстания: одно — в Каталонии, другое — в Португалии. Центром Каталонского восстания стала Барселона. Каталонское восстание с центром в Барселоне было спровоцировано старинной традицией местной автономии и ненавистью к правящей Кастильской династии. Вершиной восстания явилось убийство в июне вице-короля. Близость Каталонии к Франции делала восстание вдвойне опасным. Еще до его начала Ришелье выказал готовность помочь мятежникам. 16 января их вождь По Клари объявил Каталонию независимой республикой под французским протекторатом. Через несколько дней он заявил о верности Каталонии Людовику XIII, «как во времена Карла Великого». Французы оказали восставшим всестороннюю военную поддержку: 26 января объединенная франко-каталонская армия разбила испанскую армию при Монжюнике, близ Барселоны.

Тем временем в Португалии вспыхнуло другое восстание. Планы восстания были разработаны, вероятно, не без помощи Ришелье, осенью 1640 года. 1 декабря они были приведены в действие и герцог Браганский был провозглашен королем Жоаном IV.

«Этот год, — писал Оливарес, — несомненно, может считаться самым несчастным, из тех, которые когда-либо переживала эта монархия»…

Несчастья, случившиеся в Филиппом IV и его министрами в 1640 году, неизбежно ослабили их военные усилия. «Нам осталось лишь одно средство, — писал кардинал-инфант, — создать пятую колонну во Франции и с ее помощью попытаться заставить правительство в Париже проводить ответственную политику». Это. был реальный выбор, связанный с непопулярностью. Ришелье внутри самой Франции. Весной 1641 года граф де Суассон, герцог де Гиз и герцог де Буйон подготовили заговор с целью низвержения кардинала. Опираясь на поддержку Испании и ее субсидии, они собрали армию и летом со стороны Седана вторглись во Францию. Маршал Шатильон попытался преградить им путь, но был разгромлен при Ла-Марфе. Суассон был убит в сражении, и заговор потерпел провал. В начале же 1642 года возродился вновь. Во главе его встал фаворит Людовика XIII Сен-Мар, интриговавший в пользу Гастона Орлеанского. Он направил своего агента в Испанию, который заключил соглашение с Оливаресом, но копия соглашения попала в руки Ришелье, что и предопределило судьбу Сен-Мара.

Людовик XIII и Ришелье в это время участвовали в новой кампании, целью которой был захват столицы Руссиддона — Перпиньяна. Его капитуляция 10 сентября явилась сокрушительным ударом по моральному духу испанцев. Утверждали, будто бы Оливарес умолял Филиппа IV позволить ему выброситься из окна. Вскоре испанцы потерпели новое поражение при Лериде. В то же самое время в Германии армия покойного Бернгарда Саксен-Веймарского, которой теперь командовал маршал Гебриан, и шведская армия Торстенсена провели ряд молниеносных операций, приведших имперскую армию в полное Замешательство. В начале зимы 1641–1642 годов Франция и Швеция предложили императору созвать одновременно две конференции: одну — в Мюнстере, другую — в Оснабрюке с целью выработать условия мирного урегулирования. Таким образом, если войне с Испанией еще не было видно конца, то к моменту смерти Ришелье 4 декабря 1642 года уже обозначились перспективы мира на берегах Рейна. Фактически Тридцатилетняя война продлилась до Вестфальского мира 1648 года, а франко-испанская — до Пиренейского мира 1659 года.

Чего же Франция добилась в войне к 1642 году? Бесспорно, она стала более сильной, более уважаемой нацией, чем была двадцатью годами раньше, когда Ришелье занял пост премьер-министра. Территория страны увеличилась. Ее северные границы Достигли Артуа. Далее, на востоке, под ее власть попали Лотарингия и Эльзас. У нее были опорные пункты в Италии, а на юге она оккупировала Руссильон. Дипломатически ее союз с Португалией вбивал клин в Иберийский полуостров. С ее морской силой также приходилось считаться. Но все эти успехи были достигнуты за счет невиданного обнищания французского народа, и поэтому может быть задан вопрос: было ли все оправданным? Цена войны была бы меньше, если бы та была менее продолжительной. Испания, безусловно, хотела побыстрее достичь мирного урегулирования. Ришелье, как мы уже рассказывали, всегда стремился к миру, но факт остается фактом — именно его непреклонность в начале 1640-х годов привела к продолжению войны.