подобного.

— Зато прибарахлились маленько, — хихикнула Надя. — У нас теперь есть классный диван! И новый компьютер с телевизором!

— Плюс посудомоечный агрегат, — подхватил Олег, поднося к глазам чайную чашку. — Да еще, оказывается, и новая посуда. Слушай, просто загляденье! Тонкий фарфор, позолота… Где ты достала такое чудо?

Надя отставила свой прибор и посмотрела на мужа.

— Я думала, это ты купил, — сказала она. — Вместе с блюдцем и серебряной ложкой. Снова сюрприз?

— Чепуха, — нахмурился Олег. — Не видел их раньше. Откуда у нас эти три предмета?

— Я их из новой посудомоечной машины достала, вместе со всем прочим, когда устраивала первую мойку, — убито произнесла Надя. — Думала, твое…

Олег хихикнул. Потом осторожно поставил на стол чашку с блюдцем, положил рядом серебряную ложку и грозно посмотрел на них.

— Граждане пассажиры! — сказал он кондукторским голосом. — Не забываем оплачивать проезд!

Оба сидели в напряженном ожидании. Прошло секунд десять.

— Ф-ф-фух! — облегченно выдохнул Олег, вытирая со лба пот. — А я-то уж решил, что…

— Динь! Динь! Динь! — послышался троекратный звон, какой бывает, если бросать маленькие камушки в бокал. Звук донесся из серванта, где стояла старинная посуда — Надино приданое.

Супруги сидели неподвижно, молча смотря друг на друга. В чашках остывал чай, а в вазе таяли забытые эклеры.

Этот субботний вечер начался с того, что Семен Егорыч Атутин попал в «пробку» на Новобалаковской. Событие само по себе досадное, а для Семена Егорыча досадное втройне. Дело в том, что Атутин был «штопором» самой высшей квалификации, мастер «экстра-класс», «восемь глаз на затылке». Для него угодить в дорожную пробку все равно что для гроссмейстера получить мат в четыре хода.

— Ну, и куда ты глядела, бестолочь африканская? — спросил Семен Егорыч, отщелкивая застежки на затылке.

— Я не виновата, масса Сэм, — заныла Чунга-Чанга.

— А кто виноват? — спросил Семен Егорыч.

Он наконец стянул с лица массивные водительские очки «Саг Man Careless» и огляделся своими глазами. Нос его «Порше» упирался в необъятную корму «Фольксвагена Макси», слева урчал сиреневый «Крайслер», справа притулилась «Тойота Колибри», а сзади подпирал ярко-красный «Самурай». Двумя рядами левее поток машин полз вперед со скоростью больной черепахи. По полированным бортам текли Ручейки разноцветных бликов.

— М-да, — задумчиво протянул Семен Егорыч, — тридцать плетей по мягкому месту, и сто раз прочтешь «Отче наш», — и добавил, подняв указательный палец: — На суахили.

Чунга-Чанга забубнила нечто напевное.

— Можно про себя, — разрешил Семен Егорыч.

— Готово! — почти сразу отозвалась Чунга-Чанга.

— Неужели сто раз? — усомнился Семен Егорыч.

— Сто раз.

— На суахили?

— На суахили!

— Молодец, — похвалил Атутин. — Тридцать плетей отменяются.

— Белый хозяин очень добрый, — тихонько вздохнула Чунга-Чанга.

Это была их обычная игра. Похоже, она нравилась им обоим, по крайней мере Семен Егорыч думал именно так. Чунга-Чангой он называл встроенный бортовой компьютер «Чаньчунь навигэйшен» китайского производства. «Порше-кабриолет», принадлежавший Атутину, тоже был «мэйд ин Чайна». Может быть, не слишком патриотично, но зато недорого и неброско. Машина Семена Егорыча устраивала: маневренная, надежная, компактная. Откидной верх к тому же удовлетворял негласным корпоративным требованиям работодателя. Семен Егорыч уже пятый год вел курс «маневрирования и уклонения от дорожных заторов» в частном автолицее «Кабриолет». Обучал молодых идиотов, пожилых идиотов и идиотов в самом расцвете лет хитрым штопорским премудростям.

«Да, — мрачно подумал Семен Егорыч. — Видели бы меня сейчас ученики. Полный тупец».

— Чем желаете развлечься, масса Сэм? — тарахтела между тем Чунга-Чанга. — Могу поставить музыку. Есть новые калейдоскопы. Может быть, подключить порноканал?

— Порноканал засунь сама знаешь куда, — скривился Семен Егорыч. — Порнуха — развлечение для даунов.

Это тоже было частью игры. Чунга-Чанга прекрасно знала, что Атутин не любил и не смотрел порно (разве когда в юности или за компанию). Семен Егорыч предпочитал раз, иногда два раза в месяц посещать клуб «Коитус». Раз в месяц это не так уж плохо в его возрасте, причем, заметьте, безо всякой химии (ну или почти безо всякой).

— Можно включить «Звуки ветра», — предлагала Чунга-Чанга. — Или…

— Открой-ка лучше верх да помолчи, черномазая, — оборвал ее Атутин.

Компьютер умолк, и крыша кабриолета начала раздвигаться.

— Если «максик» двинется, ползи за ним помаленьку. Если появится просвет, разбуди меня, вдруг я вздремну, — проинструктировал Семен Егорыч и откинул спинку сиденья на «сорок пять».

Небо над городом уже не было сумеречно-фиолетовым; уже разворачивались в его бездонной черноте, сияя дрожащим светом, первые рекламные паруса. «Чертовски обидно терять субботний вечер, стоя в треклятой пробке, — думал Семен Егорыч, удобно устроившись в упругом кресле, — тем более когда выходной всего один. Полный уик-энд — это большое благо. Но пенсионеру выбирать не приходится, или работай, как скажут, или мерзни на госпособии». В башнях по обеим сторонам шоссе зажигались теплые окна. Там незнакомые Семену Егорычу люди разогревали на ультрачастотках пиццу и голубцы в брикетах, давили педали тренажеров, смотрели новости или тянули соевое пиво, развалившись на диване. Над крышами высоток показался двухместный «Одуванчик». Он снизился, повисел над дорогой, ощупывая застывшее автомобильное стадо прожектором, затем деловито застрекотал вдоль шоссе к устью затора. Семен Егорыч со смесью тоски и зависти проводил вертолет взглядом. Жизнь — поганая штука, одни наверху, другие внизу.

С двадцати двух лет от роду Атутин Семен Егорыч работал в органах ББДД. Сначала рядовым наблюдателем, дорожным инспектором, потом его пригласили в отдел «Выявления и нейтрализации автопреступлений». Во ВНАПе Семен Егорыч вырос от простого полевого агента до оперативного инспектора с кодом допуска 02. Его даже рекомендовали на начальника группы. Да вот недорекомендовали. Сорок лет — предел для оперативника. Атутина продержали на три года дольше: здоровье у него было отменное и реакция в допустимых рамках. А потом все. Прости-прощай. Семен Егорыч пытался зацепиться в аналитической группе ВНАПа. Куда там! Генералов у него в родственниках не имелось, а место считалось запитанным, и желающих туда «упасть» было хоть отбавляй. Пришлось Семену Егорычу от «безопасников»