начатое дело.

Глобальной задачи, ради которой можно принести в жертву все… больше не было. А вина осталась. Чудовищная вина за тринадцать тысяч уничтоженных надежд. Ее вешали на Рудникова со всех сторон, и в конце концов он поверил в нее сам.

Выстрел прозвучал примерно в 17.00.

Самый пожилой из экспертов, мусоля в руках безникотиновую сигарету, мрачно, в паузах между жадными затяжками, рассказал Камову, что несколько минут Рудников был еще жив. Целил точно в правый глаз, но немного промахнулся. Перед смертью ему было очень больно.

Только теперь Камов понял почему.

— Нет, — едва слышно пробормотал он. — Кирилл не промахнулся. Он так себя наказал.

Спустя три года профессор Рудников станет нобелевским лауреатом по медицине и физиологии человека.

Посмертно.

За всю историю Королевского Нобелевского комитета никогда еще премия не присуждалась через столько времени после смерти ученого. И никогда раньше на нее не номинировали посмертно. В статуте, воплотившем пожелания самого Нобеля, сказано, что «посмертное награждение возможно лишь в том случае, если кандидатура впервые выдвигалась еще до смерти лауреата». Но в этот раз комитет согласился нарушить овеянную веками традицию.

В погоне за сенсацией журналисты раскопают уйму подробностей. В том числе и то, что, несмотря на массу громких имен среди конкурентов, нобелевские академики выбрали Рудникова единогласно.

Еще через два года антираковый имплантат официально назовут «чипом Рудникова», а новейший исследовательский комплекс по наномедицине в Цюрихе тоже получит его имя.

Но Кириллу Рудникову будет уже все равно.

Сеть медленно, но верно стала опутывать Спиридоновку. И начала она это делать с дома местного тракториста Михаила Савельевича. И ладно бы обыкновенная сеть, так нет же, она была не обычной, а самой что ни на есть глобальной.

— Интернет, — смачно протянул Михаил Савельевич, стараясь распробовать на вкус малознакомое, но чертовски красивое слово.

Его сосед Петр сидел напротив и с уважением поглядывал на хозяина, пытаясь делать вид, что его совершенно не интересует мерцающий экран ноутбука.

— А я вот сейчас фильм смотрел, — как бы невзначай произнес Петр, будто бы его не очень интересовала появившаяся в доме соседа диковинка. — «Хищник» называется, видал? Там инопланетянин на людей охотился.

— Видал, Петька, видал. Нормальный фильмец такой, на безрыбье покатит. Ты вот лучше сюда посмотри!

— Что это? — с деланым равнодушием спросил Петр.

— Всемирная паутина! — нравоучительно поднял палец Михаил Савельевич.

Петр переводил взгляд с миниатюрного ноутбука, красовавшегося на столе, на запотевшую бутылку «Столичной» и время от времени незаметно для хозяина облизывался.

— Я слышал, что в Интернете все что хошь найти можно, — вставил Петр. — Племяш из города приезжал, рассказывал.

Михаил Савельевич только хмыкнул и снисходительно посмотрел на соседа. Михаил слыл в деревне человеком уважаемым во всех отношениях и пользовался изрядным авторитетом даже у непьющей части населения Спиридоновки.

— Правильно говоришь, Петр, — пробасил Михаил. — Здесь тебе и социальные сети, и знакомства всякие, и клубы по интересам. Даже девок голых смотреть можно.

— А ты смотрел? — с придыханием спросил Петр.

— Как же, тут посмотришь. Моя-то дома всегда. Да, честно говоря, и не пробовал еще. У меня же компьютер без году неделя.

Михаил Савельевич пожевал кончик уса.

— То есть без недели день. В общем, не разобрался я еще, что здесь да как.

— Так давай вдвоем, Савельич! — подпрыгнул на месте Петр. — Разбираться.

Михаил Савельевич молча поднялся, достал из шкафа стаканы, водрузил их на стол. Так же, не проронив ни слова, разлил в них водку, влил в себя, шумно выдохнул, утер губы рукавом и только после этого промолвил:

— А давай!

Первыми сдались «Одноклассники». Изрядно помучившись и попыхтев, Петр и Михаил Савельевич создали себе странички. Правда, выяснилась одна неприятная вещь — оказывается, они оказались единственными зарегистрированными в «одноклассниках» из своей школы.

— А что ты хотел? — пробурчал Савельич. — Вона школа на горе стоит, доплюнуть можно. Какие, на хрен, в Интернете у нас одноклассники могут быть? Все на одной улице живем.

— Так что? Друг с другом переписываться будем? — растерянно спросил Петр.

— Ага, — прищурился Савельич. — Еще фотографии друг другу высылать, оценки ставить, про жизнь рассказывать.

Михаил Савельевич покосился на ополовиненную поллитровку, махнул рукой.

— Понял, — Петр плеснул водки в стаканы.

— Я вот что думаю, — задумчиво произнес Савельич, — Интернет он ведь не только для общения. И для удовольствия тоже.

— Да-да! — засуетился Петр. — Что ты там про баб голых говорил?

Михаил Савельевич цыкнул на Петра и оглянулся.

— Томка! — зычно крикнул он. — Томка, ты дома?

Петр подошел к окну, аккуратно отодвинул в сторону тюлевую занавеску и выглянул во двор.

— Да вон она, в огороде.

— Точно?

— Поросей кормит. Сам посмотри.

Михаил Савельевич оживился.

— Тогда давай по-быстрому.

Он неумело переключил клавиатуру на английский и, причмокивая губами, начал стучать пальцами по клавиатуре.

— Яньдекс точка ру.

— Ну, — в нетерпении ходил вокруг Михаила Петр.

— Погоди.

— Может, лучше Гугль? — блеснул эрудицией Петр.

— Хрен редьки… — пробормотал Савельич, — Так, пишем, значит. Голые бабы. Потом нажимаем сюда. И опа!

Петр даже зажмурился. На секунду ему показалось, что количество обнаженных тел буквально ослепило его непритязательный взор. Удар со стороны женских прелестей был настолько мощным, что, даже закрыв глаза, Петр продолжал видеть мельтешение грудей, попок и других прелестей интернет- красавиц.

Неожиданно раздались негромкие булькающие звуки, Петр приоткрыл один глаз и, стараясь не смотреть в монитор, повернулся к Михаилу Савельевичу.