— Держи! — она протянула ему желтый, похожий на большое яблоко плод. — Попробуй, вдруг тебе понравится наша пища?

Лайдр взял угощение. Нет, плод не походил на яблоко, был слишком легким, почти невесомым. Хотя какой вес в Пространствах?!

Он поднес его ко рту, надкусил. Внутри не было ни сока, ни мякоти. А было… Лайдр не знал этому названия. Не понимал, вкус он чувствует или запах.

— Вкусно, — произнес на всякий случай. И с удивлением обнаружил, что плода в руке больше нет. Тот будто растворился от одного прикосновения к губам, впитался в язык, ноздри.

— Я знала, что понравится! — Саэ внезапно подалась вперед спросила, блеснув фиалковыми глазами: — Лайд, а хочешь стать таким, как мы?

Лайдр дернулся, отпрянул назад. В голове бешено заколотил ужас: вот, вот оно! Его одурачили, заманили в ловушку. Нельзя верить тем, у кого нет души!

— Ты хочешь превратить меня в оборотня? — пролепетал срывающимся голосом.

Саэ засмеялась.

— Как я могу это сделать? Только ты сам. — Она вновь ткнула пальцем ему в грудь: — Помнишь, это — оболочка. Ты настоящий — внутри. Ты решаешь, каким тебе быть, каким правилам подчиняться, во что верить. Ты, и никто другой.

У Лайдра не нашлось ни слов, чтобы ответить, ни мыслей, чтобы понять. Он сидел, вцепившись руками в невесомый лист, а губы сами собой пытались шептать заученные молитвы. «Спаси нас, Ятвер, Великий и Могучий, Единственно Ведающий, Хранящий Истину, Безжалостный и Ревнивый, Повелитель всея, Творец и Разрушитель…»

Саэ отступила.

— Ладно, я ведь не тороплю. Давай отвезу тебя назад, к твоей лодке. И думай, сколько пожелаешь. Может, завтра надумаешь, может — послезавтра. Может, когда-нибудь.

Обратно они летели еще быстрее. Или Лайдр не замечал ничего вокруг оттого, что был слишком занят. Он думал. Пытался понять, что значит для него Земля, дом, привычный мир вещей. И что значит Саэ.

Очнулся, только когда плюхнулся на дно лодки. Кажется, здесь ничего не изменилось за время его отсутствия. Лучина не прогорела и наполовину, снасти были по-прежнему туго натянуты. Лишь на одной судорожно трепыхался, раздувал ярко-сиреневый гребень фазарик.

Превращаться в девушку Саэ не стала. Только крылом махнула на прощание: «До встречи!» — и полетела прочь. Лайдр смотрел ей вслед и думал, как хорошо, что она дала время на размышление. Завтра он обязательно что-нибудь придумает. Или послезавтра. Или когда-нибудь…

А потом все случилось так быстро и неожиданно, что он только и успел рот открыть, словно готов был крикнуть. Куда кричать? В Пространствах нет звуков. Наверное…

Из-за скалы медленно и неотвратимо выдвигался бушприт корабля. Боевого фрегата, одного из тех, что приписаны к Гландиру. А из-за соседнего астероида выплывал второй. И третий спешил от форта. Они окружали его лодку. Нет, не лодку! Они окружали Саэ.

Лайдр прикусил губу от отчаяния — он ведь так и не сказал ничего об охоте, забыл предупредить! А теперь поздно.

Прямо перед золотой птицей вспыхнули рубиновые лучи. Силовая сеть — это тебе не стальные канаты! Должно быть, много служителей стоит сейчас на палубах кораблей. Должно быть, все, сколько их есть в Гландире. Все — на одну девчонку.

Дрожь прошла по телу птицы. Но стать лучом света, быстрым и неуловимым, она не успела. Заряженные молитвами иглы пронзили пространство, впились в золотое тело. Разорванное крыло беспомощно дернулось.

Саэ все же сумела обратиться — перешла в свое дельфинье обличье. Белая молния ударила по несущимся навстречу иглам. Но тех было слишком много.

Астер отступил. Развернулся, поплыл прочь от ловушки, назад, к лодке. Он спешил к Лайдру! Иглы догоняли его. И с каждым попаданием движения астера становились медленнее, и все тусклее горел его золотой огонь.

Последний раз он изменил форму. За борт лодки ухватились слабеющие пальцы.

— Лайд, помоги… Не дай им поймать меня…

— Но что я могу сделать?

— Освободи… это только оболочка…

— Как?!

Саэ не ответила. Фиалковые глаза смотрели на гарпуномет.

Лайдр попятился. Замотал головой.

— Нет, я не могу…

Но руки уже брали оружие: «…на костре смеются от радости, что наконец-то их в огонь бросили. Облегчение это для них после пыток».

— Не смотри… — прошептал занемевшими губами.

Саэ послушно закрыла глаза. Лайдр нажал спусковой крючок.

Гарпун ударил точно под левую грудь, туда, где у человека сердце. А у астера есть сердце? И душа, может быть, тоже есть?

Облачко золотистых искорок всколыхнулось и растаяло в Пространствах. Саэ ушла. Куда? К другим звездам? Таким далеким, что солнечный луч летит к ним тысячу тысяч лет…

Тонкие пальцы соскользнули с борта лодки. Тело, более не золотое, а синюшно-белое, как дохлая рыбина, поплыло навстречу спешащим охотникам.

— Ты что наделал, недоумок?! — заорал преподобный Дрдек, перегнувшись через борт фрегата. — Зачем ты ее убил? Она мне живая нужна была! Я ее почти поймал!

— Да не кричи ты так. Со страху он стрелял, — вступился за Лайдра другой служитель. — Не видишь — трясется весь. Любой перетрусит, когда к нему в лодку оборотень полезет.

Лайдр не слышал, что они говорят. И не видел ничего вокруг — слезы застилали глаза. Слезы, недостойные мужчины. Недостойные настоящего, твердого человека.

— Ну? Скольких ты убил сегодня?

От жены тянуло резким, сладковатым запахом. В обычно спокойном голосе Эли сейчас звучали истерические нотки.

Эйфорин. Опять.

— Ты же обещала… — Рудников устало опустился на стул в прихожей, упираясь носком в каблук, один за другим стянул неудобные ботинки.

— Не-ет… — Эля мотнула головой, качнулась, но не упала, ухватившись за стену. — Ты меня не собьешь!! Скольких ты убил сегодня, а, Кирилл?

— Прекрати.

— Почему это? Когда м-муж приходит с работы, хорошая жена… подает ему тапочки и спрашивает, как успехи на службе. Мой муж у-у… убивает людей. Вот я и спрашиваю: скольких ты…

— Успокойся. Ты говоришь неправду. Повторяешь, как попугай, за всякими писаками.

— Д-да, конечно… Я говорю н-неправду, соседи говорят неправду, в новостях пишут н-н… неправду! Один ты у нас правдивый. Спаси… тель человечества. А ты знаешь, почему Андрей ушел из университета?!

Распаляясь, она говорила все громче, все быстрее и выше. Под конец Эля почти визжала.

— Эля…