— Кевин только что от Донны Скай. Она ничего не знает.

— Точно?

— Они проговорили целый час. Донна всего лишь актриса, случайно оказавшаяся в культе психов. Слишком выдающая­ся личность, чтобы быть замешанной в чем-то нехорошем. Да и судя по голливудским сплетням, она целиком и полностью занята съемками нового фильма как минимум на четыре меся­ца, что, наверное, расстроило ее нового любовника. Тот сейчас в турне по Австралии со своей группой. Кстати, Марк назвал их отстоем.

— Значит, мне бы они понравились, — хмыкнул Хуан. — Если Гил Мартелл в разговоре с Сэверенсом упоминал не ее имя, то что же? Не могла бы ты попросить Хали еще раз по­работать с записью?

— Он как с цепи сорвался, когда я намекнула, что он, воз­можно, оказался не прав, и тут же пошел прослушивать ее за­ново.

— Передай ему, что за это он получит добавочную порцию грога. Это все?

— Эдди вернулся из Рима, а у нас отличный сигнал с подслу­шивающего устройства на яхте торговца оружием, хотя ничего относящегося к делу мы пока не услышали.

Кабрильо напрочь позабыл об их текущем задании.

— A-а, да-да, отлично, продолжайте. Мы с Линком примерно в трех часах от филиппинского лагеря респонсивистов. Будем держать вас в курсе.

— Вас поняла, Председатель. Удачной охоты. Отбой.

Хуан положил трубку.

— С Донной Скай полный провал? — поинтересовался Линк откуда-то из темноты. Одетый во все черное, он казался боль­шущей тенью, сидящей рядом с Кабрильо.

— Ага. Она пуста.

— А на что мы надеялись? Такие люди не смогут свою со­бачку выгулять без толпы папарацци.

— Линда сказала то же самое, — угрюмо ответил Хуан. — И как я сразу не подумал?..

— Председатель, мы с самого начала только и делали, что хватались за соломинку. Что сейчас нюни распускать? Наро­ем информацию и посмотрим, что из этого выйдет. Попытка не пытка.

— Знаю, знаю. Просто…

— Просто теперь на кону жизнь Макса, — закончил за него Линк, — и вы волнуетесь за него.

Кабрильо выдавил усталую улыбку.

— Это еще мягко сказано.

— Слушайте, это лучшее, что у нас есть. Аж четыре сотни респонсивистов провели здесь черт знает сколько времени, а те­перь кормят рыб, потому что кто-то явно заметает следы. Мы найдем, что ищем, и спасем Макса и его сына.

Хуан ценил его старания, но лучше ему от разговоров не ста­ло. Настоящее облегчение он испытает лишь тогда, когда Макс окажется с ним на борту «Орегона», а Том Сэверенс и Зелимир Ковач поплатятся за свои грехи.

Паром, покачиваясь, зашел в порт, бессовестно задевая каж­дую деревянную сваю на пути. Худшей демонстрации навыков судовождения Хуан в жизни не видел. Десять минут спустя, ког­да пришвартовали лодку и спустили трап, Линк завел двигатель джипа, и они принялись колесить по набережной. Пришлось сразу же опустить все окна, чтобы выветрить свиную вонь, за­полонившую весь салон.

— Самое время, — протянул Хуан, кладя искусственную ногу на приборную панель.

Он задрал штанину. Сейчас на нем был уродливый лукови­цеобразный протез из пластика цвета кожи. Кабрильо отцепил конечность и снял с нее ботинок. В подошве стопы была кро­шечная дырочка. Достав из кармана небольшой гаечный ключ, он вставил его в дырочку и прокрутил против часовой стрелки. Сработал встроенный механизм, и пластиковая конечность рас­крылась, как футляр для очков. В том, что он ласково называл «ногой контрабандиста», лежали два пистолета «Кел-Тек».

Несмотря на сравнительно малый размер, «Кел-Тек» стре­ляет 9-мм пулями. Специально для этого задания оружейник «Орегона» опустошил патроны и заполнил полости ртутью. Как только пуля достигала цели и резко останавливалась, ртуть взрывалась при столкновении и разрывала пулю, осколки кото­рой кромсали плоть, как заостренный снаряд пронзает броню танка. Попадание в район центра тяжести смертельно, и, даже угодив в плечо или бедро, пуля с легкостью оторвет конечность.

Кабрильо протянул один из миниатюрных пистолетов Линку, а свой сунул за пояс.

В «ноге контрабандиста» находились также заряд пластико­вой взрывчатки и пара детонаторов, установленных на пять ми­нут. За годы практики Хуан привык, что когда металлодетектор в аэропорту начинал пищать над его ногой и он приподнимал штанину, показывая протез, его тут же с виноватой улыбкой пропускали. Пока что на его пути не вставали полицейские со­баки, но и к этой проблеме он был готов: всегда носил с собой флакончик таблеток нитроглицерина и объяснял это пробле­мами с сердцем.

Дорогу, ведущую из города в холмы, явно не асфальтиро­вали несколько десятилетий. Лагерь респонсивистов распола­гался на другом конце острова, и они потратили на дорогу туда целый час.

В восьми километрах от пункта назначения Линк свернул с дороги и остановился в зарослях кустарника, достаточно гу­стого, чтобы спрятать машину. Неизвестно, оставили ли респон- сивисты охрану в лагере, и рисковать почем зря им не хотелось. Пару минут они с Кабрильо проделывали финальные штрихи, маскируя джип и стирая следы, оставленные им в мягком грун­те. Даже зная, где именно спрятан джип, с дороги его разглядеть было невозможно. Хуан оставил небольшую пирамидку из кам­ней, отмечая место для себя.

Взвалив на плечи набитые снаряжением рюкзаки, они пу­стились в долгую прогулку через джунгли. Казалось, солнце ис­чезло, оставив лишь зеленоватое свечение, едва пробивавшееся сквозь густую листву деревьев. Это напомнило Хуану буровую шахту «Орегона», освещаемую причудливыми лампами.

Несмотря на свою комплекцию, Линкольн пробирался сквозь чащу с ловкостью и грациозностью хищной кошки, про­тискиваясь в мельчайшие щелочки в густой растительности, старясь никого не потревожить. Его ступни, казалось, едва-едва касались глинистой почвы. Ни на секунду не прервалась сим­фония звуков окружающей их природы — настолько он был тих и незаметен.

Кабрильо шел за ним но пятам, постоянно оборачиваясь, чтобы проверить, нет ли за ними хвоста. Воздух был настолько влажным, что с каждым вдохом ему казалось, будто легкие на­полняются жидкостью. Струйки пота беспрепятственно стекали по спине, кепка давно насквозь промокла. Лишь в месте сопри­ косновения культи с искусственной ногой Хуан чувствовал легкую прохладу.

Спустя два часа Линк неожиданно поднял вверх кулак и бросился на землю. Кабрильо немедля сделал то же самое. Они почти вышли из джунглей. Перед ними на полкилометра вперед простирался луг, ограниченный с противоположной сто­роны почти отвесной скалой у моря.

Солнце было за их спинами, так что Кабрильо, не волнуясь за отражение от линз бинокля, спокойно осмотрел окружение. Респонсивисты построили одно-единственное здание из метал­ла невдалеке от обрыва. Размером оно было со склад, наклон крыши защищал его от четырех метров годовых осадков. Мато­вые вставки в крыше пропускали тусклый солнечный свет, окон не было вовсе. Стены представляли собой блоки из чистого ме­талла, покрытые красной оксидной пленкой. Виднелась толь­ко одна дверь, выходящая на парковку, способную, пожалуй, уместить не меньше полусотни машин.

Метрах в тридцати от склада находились четыре ряда прямо­угольных бетонных блоков. Кабрильо насчитал по сорок пустых площадок в каждом ряду.

Линк тронул его за плечо, начертил на земле прямоугольник и указал на склад. Затем вычертил рядом второй прямоуголь­ник, в этот раз указывая на бетонное поле. Кабрильо внима­тельно следил за его действиями. После этого Линк нарисовал огромный квадрат вокруг предыдущих фигур и ткнул пальцем в открытое поле.

Хуан еще раз приложил к глазам бинокль и изучил окрест­ности. Он заметил тонкую прямую линию, сворачивающую на девяносто градусов. Кабрильо снова взглянул на Линка. Тот положил ладонь ребром вдоль вымышленной линии, намекая, что, возможно, по периметру поля раньше было установлено ограждение. Потом пальцами приподнял уголки глаз, натягивая кожу.

Кабрильо согласно кивнул. Скорее всего, раньше здесь был какой-то японский лагерь военнопленных. Годами ранее ограждение убрали, и единственное, что осталось от тюремных камер, — бетонные площадки. Может, ресионсивисты выбрали это место, потому что здесь уже был заложен фундамент для их