пассажиров, причем все были уже пожилыми. Во второй раз симптомы проявились уже у сорока человек. Во время сем­надцатого же заражения, которое произошло два месяца назад на корабле под названием «Судьба», болезнь настигла почти всех пассажиров и членов экипажа. Пришлось отправлять ме­дицинский вертолет и спасательную группу, которая и вернула корабль в порт.

Хуан откинулся на кожаную спинку сиденья, ощущая ви­брацию работающего мотора. Линк в рулевой рубке наклонил­ся к их штурману, и красотка была явно рада такой компании. До него доносился ее звонкий смех. Кабрильо резко снова по­дался вперед.

— Они работают над способами распространения.

— Мы с Марком подумали о том же. С каждым разом у них выходило все лучше и лучше, пока они не приблизились к почти стопроцентному результату.

— А как во всей этой истории замешан «Золотой рассвет»?

— Как только они нашли способ поразить вирусом целый корабль людей, им понадобилось проверить его смертель­ность.

— На своих же? — ужаснулся Кабрильо.

— Возможно, это были как раз те, кто этот вирус и разрабо­тал. Нужно было замести следы.

— Боже праведный! Но почему?

Кусочки головоломки лежали под носом, но как собрать их в единое целое, Хуан не знал. Чего вообще добиваются респонсивисты, убивая пассажиров лайнеров? Ответ был неизменен: ничего.

Допустим, террористические организации могли бы пойти на такое, и Хуан думал, что одна из них и спонсировала всю затею, но у респонсивистов и так денег было пруд пруди от их последователей из Голливуда.

Они выступали за контроль за ростом населения. Неужто они всерьез рассчитывали изменить ситуацию с перенаселени­ем убийством 15—20 тысяч пенсионеров? Если это действитель­но так, то они способны на куда более страшные вещи.

Пазл дразняще вертелся в голове Хуана, но ему никак не уда­валось найти недостающую часть головоломки.

— Мы что-то упустили.

Катер начал тормозить: они вошли в гавань и приближались к пирсу у фешенебельного ресторана. Официант поливал при­чал из шланга, готовясь к набегу утренней толпы, жаждущей опохмелки.

— И что же мы упустили? — уточнил Эрик. — Эти тронутые собираются отравлять пассажиров лайнеров токсином с под­твержденной стопроцентной летальностью.

— Не стопроцентной. Джани ведь осталась жива.

— Так она дышала резервным кислородом, — напомнил ему Эрик.

— Несмотря на канюли, она все равно вдыхала часть воздуха из вентиляционной системы.

— А если вирус переносится не по воздуху? Они, например, могли отравить еду или воду, а она просто не пила или не ела.

— Да ладно, Эрик, не глупи. Им нужно было поразить всех одновременно, иначе кто-то успел бы позвать на помощь. Нель­зя же было заставить всех сделать глоток воды в один и тот же момент. Значит, отравление пищи можно отбросить.

Стоун с досадой почесал затылок.

— Вы правы, простите. Переборщили с «энергетиками».

— А что, если нападение на «Золотой рассвет» было всего лишь отвлекающим маневром, а вовсе не частью их основного плана?

— Что вы имеете в виду?

— Не знаю, так, мысли вслух. Респонсивисты ведь уже до­стигли практически стопроцентного результата на том судне два месяца назад.

— На «Судьбе».

— Да-да, на «Судьбе». Им просто незачем было проворачи­вать это на еще одном корабле. Они ведь уже добились, чего хотели.

— Так людей на борту «Рассвета» просто убрали как свиде­телей?

— Не знаю я, — повторил Хуан. — Слушай, сейчас мы на лич­ном самолете отправляемся в Манилу. Я позвоню Лэнгстону и все ему расскажу. Если он и не начнет копать под Сэверенса, то, по крайней мере, предупредит круизные компании о возмож­ной угрозе теракта.

В том, что Оверхольт примет информацию Кабрильо к све­дению, он не сомневался, но, скорее всего, никто и пальцем не шевельнет. После теракта 9/11 заявления о незначительных угрозах теракта сыпались отовсюду, но, как и в случае с маль­чиком, который кричал «волки», мало кто уделял им внимание.

— Донателла?

— Да-да, капитэн.

— Не затруднит ли вас отвезти моего юного друга обратно на судно? Запишите это на оговоренный с вашим боссом счет.

— С удовольствием.

Хуан повернулся к Эрику.

— Продолжай в том же духе, сообщи, как только что-то най­дешь.

Линк и Кабрильо сошли на пирс, таща свои сумки.

— Что это она там дала тебе? — поинтересовался Хуан.

Линк вытащил из кармана кожаной куртки небольшую ви­зитку.

— А, это? Ее домашний и мобильный.

— Ты даже сейчас находишь время думать о сексе?

— Председатель, цель нашей жизни — размножение и эво­люция, и уже совсем скоро ей станет меня не хватать.

— Размножение и эволюция, говоришь? — хмыкнул Хуан. — Ты прямо как Стоуни с Мерфом.

С одной только разницей, Председатель: я хожу на свида­ния, а эти о них только мечтают.

Макс Хэнли вынырнул из забытья. Боль исходила из лодыжки и го­ловы. Пульсирующим потоком она разливалась по всему телу, словно волны бушующего моря. Первым желанием было поте­реть виски и посмотреть, что с ногой, но, даже едва соображая, он понимал, что должен сохранять неподвижность — по край­ней мере, до тех пор, пока не восстановится полностью. Он и сам не знал почему, просто так надо было. Время шло. Мо­жет, пять минут, может, десять. Единственным ориентиром бы­ло ритмичное биение в голове и отдававшаяся с каждым уда­ром сердца боль в ноге.

Постепенно приходя в себя, Макс понял, что лежит на кро­вати. Простыней и подушек не было, только жесткий матрац. Он попытался чуть сместиться в сторону. Что ж, по крайней мере, ему оставили трусы- боксеры, хотя Макс все равно чувствовал стальной холод вокруг запястий и лодыжек.

Внезапно все стало на свои места. Зелимир Ковач, бегство Эдди и последовавший за ним приторно- сладкий запах тряпки, которой ему зажали рот и нос. Голова раскалывалась от дей­ствия наркотика.

Макс все вспомнил. В фургоне Ковач вколол ему ровно столько снотворного, чтобы сделать его вялым и податливым, как перебравший на вечеринке подросток. Ковач провел по его телу металлодетектором, и, как только тот запищал над ногой Макса, серб разрезал ему штанину. В мгновение ока отыскал шрам и без всяких церемоний вонзил нож в мягкую плоть. Несмотря на анестезию, ошеломляющая боль, подобно элек­трическому току, прошла по телу Макса. Он заорал, прикусив кляп, и попытался вырваться от мучителей, но кто-то крепко прижимал его плечи.

Ковач продолжал орудовать ножом, расширяя рану, затем запустил в нее пальцы. Поток горячей крови струился по ноге. Макс не переставал бороться, хотя шансов у него было мало. Ковач спокойно ковырялся в ране, не утруждая себя ношением перчаток и не замечая, что его рукав уже был насквозь пропитан кровью.