прилетел. Чего ждём? Шмякнем эту — и по домам. Спать охота. Не емши с утра!

Варвара Петровна с надеждой подняла голову кверху. «Здесь я, здесь! Не волнуйтесь!» — захотелось Толе крикнуть, но он сдержался. Поискал глазами хоть какую-нибудь палку, хоть какое-нибудь оружие. Пуста и камениста была земля. Гладкая как зеркало. «Они не заметили, как я свалился, потому что у них головы не подымаются», — вдруг сообразил Толя. Это было полезное открытие, которое могло пригодиться. Существа между тем продолжали спорить.

— Я те дам — шмякнем эту! Велено обоих. Насчёт одной распоряжения не было. Может, её и шмякать не надо. Может, её возвеличить придётся.

Возразили так:

— Возвеличить или шмякнуть — нас не касается. Пусть Тот думает, у кого Оно есть… А нам бечь пора. Не побежишь — самих шмякнут.

Тут среди волосатиков начался переполох. Они замельтешили вокруг Кузьмищевой. Та брезгливо отстранялась.

— Грянем в ноздрю, грянем в ноздрю! — визжал один, пританцовывая и извиваясь.

— Вернёмся к босым и сирым! — верещал другой.

— За что, оружники… — жалобно вопил третий.

«Таких можно голыми руками брать!» — решил Толя и уж намерился выскочить из засады, как волосатики прекратили свистопляску и, как по команде, уселись на землю.

— Дождёмся неминучего, хоть год пройдёт, хоть два, — грустно заметил самый косматый.

После этого они дружно вскочили, резво подхватили Кузьмищеву под руки и потащили прочь. В мгновение ока скрылись из глаз.

В тот же миг Толю охватила вязкая, необоримая усталость, он задремал, а когда очнулся, была уже ночь.

Луна, похожая на дачный абажур, качалась низко над головой. Было прохладно. «Увели Варвару!» — вспомнил Толя, стиснув зубы, как от боли. Он сейчас презирал себя за то, что так долго подглядывал из-за кустов и ничего не предпринял. Он честно признался, что вёл себя как обыкновенный трус, и тут же поклялся страшной клятвой, что вырвет Варвару Петровну из мохнатых лап неземных тварей. Если она, конечно, жива. В противном случае он сумеет за неё отомстить. Они здесь, видимо, плохо представляют себе, что людей нельзя мучить безнаказанно, теперь у них будет случай в этом удостовериться.

Только тут он заметил, что давно не один. Прямо перед ним в позе вечного ожидания застыл на задних лапках… суслик.

— Ты кто? — спросил Толя, уверенный, что суслик ему ответит. Но зверёк лишь склонил набок остренькую мордочку. — Ты не умеешь говорить?

Суслик склонил мордочку на другую сторону. Толя даже обрадовался. А то он уже начал уставать от чудес.

— Милый суслик, — сказал он, — если бы ты знал, как мне одиноко и страшно. И ещё я очень голоден и хочу пить.

Толя потрепал суслика по тёплой головке. Зверёк блеснул хитрыми глазками и отпрыгнул, явно приглашая мальчика за собой.

— Ах, ты всё-таки понимаешь человеческую речь? Что ж, веди куда знаешь…

Не прошли они и сотни шагов, как наткнулись на бьющий из-под земли серебристый родничок. Вода в нём была ледяная и вкусом напоминала лимонад. Толя выпил её столько, что живот раздулся. Суслик терпеливо ждал, пока он напьётся. Потом они двинулись дальше. Луна светила ярко. Пейзаж менялся, словно по волшебству. Только они миновали каменистую почву, как сразу очутились в подобии тропических джунглей, где отовсюду доносилось угрожающее шипение и звериные рыки. Толя не успел испугаться, а они уже брели по колено в траве вдоль речушки с песчаным дном. Даже три берёзки Толя заметил неподалёку, печальные в чужом краю. Хотел подойти, но суслик на него сердито зафыркал. Толя понял: надо спешить. Тут на горизонте загорелись пики гор, похожих на Крымские, а слева донёсся гулкий рокот моря.

— У вас не соскучишься, — обернулся Толя к своему забавному проводнику. — В отпуск ездить не надо. Любые красоты природы под боком. А водятся ли у вас люди, мой юный друг?

Вскоре они вышли к пещерам, расположенным одна за другой по прямой линии. Круглые входы чернели, точно жерла пушек. Возле одной пещеры суслик остановился. Толя предупредил:

— Нет, дружок! Ты меня не заманивай. У нас говорят: не зная броду, не суйся в воду.

Внезапно высоко над ночью прошелестел густой, внятный голос:

— Оставь сомнения и страхи, человек! Твой час настал! Входи!

— Это мне? — робко поинтересовался Толя, понимая, впрочем, что ни к кому другому эти слова обращены быть не могут.

Тот же голос добавил с усмешкой:

— Тебе страшно, мальчик?

— Вот ещё! — Толя оторвал от земли ноги, приблизился к входу и шагнул в него, пригнув голову.

Он очутился в огромной, с высоким потолком прихожей, в дальнем конце её светилось ещё одно отверстие. Суслик уже туда ускакал. «Шустрый чересчур проводничок! — пожалел Толя. — Дал бы время оглядеться. Брр, сыро-то как!»

В отверстие он протиснулся ползком и попал в четырёхугольное помещение, похожее на склеп. Сходство усиливалось благодаря каменному ложу у стены. Склеп освещался сверху непонятно чем. На ложе сидел бородатый старец, укутанный шкурами так, что была видна массивная голова и широкие голые плечи. Старец невесело улыбался.

— Мы давно ждём тебя, Толя Горюхин! — Это был тот же густой, с оттенком, голос, который позвал Толю в пещеру. — Мы не раз посылали за тобой гонцов. Одних ты не понимал, других не слышал. Спасибо, что пришёл наконец!

— Кто вы?!

— Мы те, кто рядом… Но сначала подкрепись привычной пищей, брат.

Перед Толей вырос каменный пенёк, а на нём тарелка дымящегося борща и ломоть чёрного ноздреватого хлеба, слегка примазанный горчицей, как Толя любил, ложка и стакан с томатным соком.

— А сметанки не хватает для борща, — пошутил Толя, но хозяин пещеры воспринял его слова вполне серьёзно. Он грозно привстал на ложе, обвалив на пол с десяток шкур. Под потолком заструились зеленоватые молнии, раздались такие звуки, будто множество людей дубасили железными палками по жестяной крыше, но не успел Толя ничего понять, как всё разом утихло, а рядом с тарелкой образовалась баночка майонеза. Старец, довольный произведённой суматохой, благодушно откинулся на ложе. Толя взял ложку и с аппетитом похлебал ароматного варева, хотя оно лишь по виду напоминало борщ, а вкусом скорее напоминало фруктовый суп.

— Ты готов к разговору, — спросил старец, — или предпочитаешь вздремнуть часика четыре?

— Да пока спать не хочется, — слукавил Толя.

Ему старец нравился. Несмотря на грозный облик и детскую выходку с майонезом, этот человек внушал ему доверие. В его чертах, как прежде было с Гленом, Толя угадывал что-то тревожно- знакомое.

— Сначала попробую объяснить, куда ты попал. Хотя это непросто. Многие понятия нашего мира на вашем языке не имеют наименований. Когда я впервые столкнулся с этой проблемой, она показалась мне неразрешимой. Ты понимаешь меня?

— Не очень, — бодро ответил Толя. — Но это неважно. Вы лучше скажите, где моя учительница? Помогите её найти.

— Сотрудничая с нами, ты найдёшь её.

— И что я должен делать?

— Не спеши, мальчик! — С каждым словом старец становился величественнее, и Толя невольно притих, хотя душа его истомилась от загадок и недоговорённостей. — Я понимаю твоё состояние, Толя Горюхин, и, поверь, ценю твоё мужество. Ты не хнычешь — и это очень важно… Так слушай же! Наш мир всегда рядом с вашим, но мы почти не встречаемся. Почему? Есть вещи, на которые и я не берусь ответить. Ты один из немногих, кто способен переходить из одного мира в другой. Вспомни, когда тебе снились