неудачной покупке. Они должны думать, что ты знаешь все, а то вообще тебя слушать не будут. Носовые кольца!

Носовые кольца присоединились к нагромождению других причудливых предметов, сложенных в клетках, которые Кости приварил к торпедам.

– И вот тебе ценный урок. Никогда, вообще никогда не верь мирквидийскому Торговцу, когда он, она или оно – у них, знаешь, табу на обнародование своего пола – предлагает тебе сделку на Эмпориуме Универсальной Конгениальности на Дургеварте Пять. Я думал, что получил редкие драгоценности, а что я нашел в контейнерах после взлета? Пиплианские сапожные колодки. Я, конечно, сказал остальным, что это ритуальные предметы, известные по всей ригелианской границе. Не то чтобы они мне поверили, – бросил он через плечо, – но хотя бы притворились. Человеку приходится думать о самоуважении...

Никогда ей не было так весело в такой опасности! Казалось, прошла всего минута – хотя все ее тело ныло от непривычной работы после многих дней неподвижности, – когда Ян включил интерком и сказал:

– Шлюзы полны, капитан, и я готов их запечатать.

Они отступили в люк, грузовой помощник запечатал шлюз, и они вернулись в лабораторию наблюдения.

Когда они туда дошли, по интеркому донесся голос Джеллико:

– Эй, в лаборатории! Не пропустите спектакль.

– Мы готовы.

– Сначала мусор, – сказал Стин. – Первый аппарат – пли!

Раэль видела, как торпеда вышла из шлюза, ориентировочные двигатели полыхнули, выводя ее на курс. Тогда ударил маршевый двигатель, и торпеда исчезла. Раэль подавила смех при мысли о том, что приходится стрелять пустыми банками из-под джекека по кораблю, вооруженному коллоидными бластерами.

Хотя при скорости этих кораблей пустая банка была бы смертельной, попади она в корпус.

– Второй аппарат – пли!

Выплыла вторая торпеда, легла на другой курс и тоже исчезла. Ян испустил поддельный вздох сожаления.

– Жаль было расставаться с носовыми кольцами.

Раэль фыркнула, не отрывая глаз от экрана.

– Взрыв первой! – сказал Стин.

Раэль представила себе, как взрывается торпеда, превращая свою начинку в несущийся с бешеной скоростью град металла, пластика и замерзшего мусора.

– Второй.., третьей... – Он замолчал. – Орбиты в пределах допустимых параметров.

И как раз тогда Раэль увидела дугу, описываемую “Королевой Солнца” вокруг планеты.

Ян молчал. Он и Раэль смотрели, и каждое мгновение растягивалось в напряжении, пока вдруг не раздался голос Джеллико:

– Представление начинается.

Капитан включил тормозные двигатели, и они полетели с небес на планету камнем.

– Противник, точно впереди...

На “Королеву Солнца” обрушился двойной удар молота.

– “Ариадна!” – воскликнул Лоссин; потом шерсть у него на шее снова встала дыбом, он что-то сказал на своем языке и добавил:

– “Северная звезда”.

Как бы его ни называли, угловатый корабль сейчас уходил, уменьшаясь за корму, как красноватая комета, и его корпус светился по краям, и это был знак приветствия, хотя у Рипа пот капал с бровей от усилий представить себе тактику Старика.

Сопла “Северной звезды” моргнули, и вдруг Рипа пронзило понимание. Он заглушил двигатели “Королевы Солнца”. Через мгновение зловещее пламя коллоидного бластера взорвалось за кормой, закрыв “Северную звезду” завесой огня...

.., который устремился за ионным следом “Северной звезды”, отклоняясь от “Королевы”.

И все же взрыв бешено подбросил корабль вверх. Задребезжали двигатели, которые Рип включил, пытаясь снова овладеть кораблем. Перегрузка вдавила его в кресло. Он бился с управлением, пробираясь сквозь след страшного оружия.

Еще один импульс потряс мостик. Огни консоли засветились красным. “Королева” вставала на дыбы и брыкалась, как дикая лошадь, – если бы Рипу не помогал компьютер, он бы проиграл эту битву. С помощью автопилота, демпфировавшего самые резкие броски, он вновь поставил корабль на курс. Но пение машин стало куда резче. В нем ощущалась острая нота повреждения корпуса – трение воздуха о порванную обшивку “Королевы”.

Доклад Крейга Тау это подтвердил:

– Температура корпуса девяносто пять процентов допустимой и быстро растет, – доложил Тау, стараясь говорить бесстрастно. – Мы потеряли танк с охладителем, разрядка через три минуты.

Охладительная емкость “Королевы” была повреждена близким взрывом, и аэродинамические качества ухудшились. Меньше чем через три минуты корабль должен был сбросить лишнее тепло – или рисковать взрывом охладительной системы, и без того перенапряженной потерей трети емкости.