этот момент змея, взметнувшаяся с левой руки жрицы, широко разинув пасть, вонзила ему в нос и щеку ядовитые зубы. Вторая змея резко извернулась и укусила несчастного крестьянина за запястье руки, державшей странный камень.

И когда Раурдро захрипел, почувствовав, что его тело начало цепенеть, и сделал шаг назад — последний шаг в его жизни, — жрица с быстротой нападающей змеи выхватила Камень Войны из его руки.

— Прош-ш-шу принять благодарнос-с-сть, мертвец-с-с, — прошипела она, снова окутываясь в мерцающее марево. Ее змеи торопливо метнулись в светящееся облако, чтобы не остаться в чужом неприветливом месте.

Неведомо откуда сорвался холодный ветер, пронесся по пастбищу, расположенному в дальнем углу баронства Орнентар, и растрепал волосы некстати взявшегося за работу фермера, который лежал на спине с посиневшим лицом и пеной на губах и смотрел неподвижными глазами в синее безоблачное небо.

СОЛНЕЧНЫЙ СВЕТ играл на плаще, на котором сияло свое собственное маленькое солнце — символ пробудившегося ото сна короля Аглирты. Владелец плаща, стоя на земле, оказался бы шести футов ростом. А сейчас он сидел в седле почти на такой же высоте; лошадь его могла считаться самой крупной и великолепной из всех, которые появлялись на кладбище на протяжении многих столетий. На голове у всадника была шляпа с большим плюмажем, на руках — боевые перчатки, столь же тяжелые и внушительные, как у любого барона-вояки, а на лице — подобающее сану холодное выражение. Только глаза выдавали нарастающий гнев. Они горели словно два крошечных солнца, присоединившиеся к состязанию между настоящим и вышитым ярким золотом светилами.

— Никому не подобает, — строго сказал сидевший на лошади герольд, — игнорировать призыв Пробужденного короля Аглирты.

Старик, стоявший перед входом в Дом Безмолвия, прищурившись, глянул на гонца.

— Я не игнорирую его. Я его не принимаю. — Он отвернулся было от своего собеседника, но передумал, посмотрел ему в глаза и добавил: — Вы, наверно, еще слишком молоды для того, чтобы правильно истолковать различие.

Он снова отвернулся и добавил, не глядя на королевского посланца:

— У вас на плаще справа дыра. Вы этого не замечали?

Лицо герольда пошло алыми пятнами.

— Я… э-э-э… господин! Почтенный Сараспер! Король призывает вас к своему двору!

Старик снова повернулся к нему, уже с более суровым выражением лица.

— Может быть, я стар, но пока еще, спасибо Троим, не оглох. Я и в первый раз ясно слышал ваши слова, и теперь тоже слышу. Вы сделали свое дело и получили мое позволение отбыть. Или вы слишком молоды и для того, чтобы понимать намеки?

Воздух перед Сараспером замерцал, преградив старику путь назад в Дом Безмолвия. Пустота расцвела мириадами мигающих огней, рассыпающихся и гаснущих наподобие крошечных падающих звезд; эти огни постепенно складывались в высокую стройную фигуру, облаченную в черное, — появились плечи с большими буфами, бесчисленное множество оправленных в серебро драгоценных камней, и…

Герольд с разинутым рот застыл, сидя в седле, а перед старым целителем появилась собственной персоной чуть заметно улыбающаяся Владычица Самоцветов. Она взглянула на герольда, улыбнулась ему чуть пошире, а затем жестом указала на ту дорогу, по которой он прибыл.

Не говоря ни слова, он поклонился, повернул лошадь и отправился в путь. Не дело герольда — пусть даже он представляет собой особу Пробужденного короля — спорить с волшебницей, явившейся во всем своем могуществе.

— Эмбра, — пробурчал целитель, глядя на девушку с обожанием и преданностью, которых до сей поры еще никому не выказывал, — неужели ты тоже, как и я, отказываешься предстать перед Речным Троном?

— Конечно, — ответила глава Дома Серебряное Древо. — Именно поэтому мы идем туда все вместе: каждый тянет за собой другого. Я не хочу быть баронессой Серебряное Древо, не хочу, чтобы мне никто не доверял, не хочу, чтобы меня называли предательницей всякий раз, когда речь зайдет о моем отце и его магах. Бароны, купцы и множество всяких других стервятников сидят как на иголках, мечтая приехать сюда и свести счеты с любым, кто носит имя Серебряное Древо… а ведь они будут сводить счеты мечами.

Она нежно улыбнулась старику, взъерошила его волосы и спросила:

— А почему ты так упорно отказываешься принять королевский призыв?

Сараспер поднял на нее мрачный взгляд.

— Слишком уж там много солдат. Большинство баронов хочет держать целителей в цепях и делать из них свои собственные потаенные излечивающие машины. Кто знает, вдруг у этого короля такие же планы.

Госпожа Серебряное Древо сжала губы и медленно кивнула.

— Я не думаю, что он из таких, но понимаю, чего ты боишься. А кто может сказать точно, правда это или нет, пока не станет слишком поздно?

Сараспер уныло кивнул и хлопнул ладонью по увитой виноградом стене Дома Безмолвия.

— Здесь, по крайней мере, у меня есть различные ходы, по которым я могу скрыться, и темные закоулки, в которых можно отсидеться, — сердито сказал он, — А там…

Он резко кивнул головой в сторону реки и лежавшего посреди нее острова. На протяжении всех лет, которые старик прожил на свете, этот клочок суши назывался островом Серебряного Древа, но много раньше, когда в Аглирте еще был король, его именовали островом Плывущей Пены, и теперь к нему вновь вернулось это название. Там находился двор Пробужденного короля. Остров всю ночь светился множеством разноцветных огней, а на Серебряной круглосуточно теснились десятки лодок. Сараспер пожал плечами, не желая вслух говорить о том, насколько низко он оценивает свои шансы ускользнуть в том случае, если король Сноусар пожелает заполучить его. Девушка поняла это и коротко кивнула.

— Где ты жила все это время — ведь прошло больше месяца? — внезапно спросил целитель. — Может быть, от твоего собственного замка на нижнем конце острова что-нибудь осталось? Или тебя сочли слишком опасной для того, чтобы пребывать поблизости от его Высокого Могущества?

Неожиданно Эмбра широко улыбнулась.

— В садах есть множество павильонов, так что я с превеликим удовольствием забралась в один из них, самый маленький и стоящий на отшибе. А что касается королевского двора… Просто удивительно, сколько туда явилось всяких владетелей, чтобы с полным правом потребовать изгнания меня с моих земель и вообще отовсюду.

Она прислонилась к обросшему мхом надгробному камню какого-то давным-давно забытого предка и добавила беззаботным тоном:

— Я велела им всем обсуждать эти дела не со мной, а с королем, и предупредила, что если со мной что-нибудь случится, то движущиеся статуи оживут и разнесут вдребезги весь остров, самого короля и всех, кто окажется поблизости, так как остановить их будет некому.

Сухой смех Сараспера сменился надсадным хриплым кашлем. Он все еще продолжал кашлять, прислонившись к стене, с непривычно жалким выражением на лице, когда послышался до боли знакомый насмешливый голос:

— Не нарушил ли я страстного уединения? Или все же могу рассчитывать на следующий танец?

— Краер! — радостно крикнула Эмбра, а Сараспер прохрипел:

— Маленький воришка! Добро пожаловать!

— Я, между прочим, тоже здесь, — прогремел Хоукрил, выходя из-за угла Дома Безмолвия.

В следующее мгновение он стиснул госпожу Серебряное Древо в удивительно нежных медвежьих объятиях и поднял высоко над землей, издавая какое-то басистое и, как ни странно, очень музыкальное