Все поступки, которые совершила Марго в течение всей жизни, стали видны, словно изображенные на ленте, протянувшейся перед ее мысленным взором. Сестра Марго Рашино-Зеа, ныне леди Фенринг, исследовала себя в мельчайших деталях: клетку за клеткой, волокно за волокном, переживая заново каждую мысль, которая когда-либо приходила ей в голову. Наконец где-то в самой глубине своего существа Марго нашла темное запретное место, место, которое восхищало и ужасало одновременно. Туда мог заглянуть только давно ожидаемый Квисац Хадерах. Лисан аль-Гаиб.

Я переживу это, сказала себе Марго.

В голове отдавалось гулкое эхо. Она видела искаженный образ Сайаддины, которая мелькала перед ней. Вперед выступил мастер воды и, прижав трубку к губам Марго, снял с них каплю преобразованного яда и влил ее в бурдюк. Сайаддина выпустила из рук второй бурдюк, и мастер вылил туда часть содержимого первого бурдюка, чтобы запустить реакцию преобразования.

Люди бросились к бурдюкам, чтобы слизнуть с них капли преобразованного зелья, снимая драгоценную влагу с губ лихорадочными движениями языков. Рамалло произнесла фразу, эхом отдавшуюся в голове Марго.

– Ты помогла превратить яд в лекарство, полезное для них.

Странно, это было не похоже ни на что, испытанное Марго прежде… Хотя если подумать, то разница не слишком-то и велика.

Медленно, словно мечтатель, пребывавший в своих грезах, Марго начала возвращаться в настоящий мир. Она снова увидела каменные стены пещеры, память о прошлом снова стала размытой. Фримены касались пальцами бурдюков, слизывали капли и отходили в сторону, чтобы и другие могли подойти к заветному зелью. В подземелье начала царить всеобщая эйфория.

– Да, когда-то и я была Преподобной Матерью, – по прошествии некоторого времени сказала Рамалло. – Много лет назад я была знакома с вашей нынешней Верховной Матерью.

Все еще пребывая в тумане под действием мощного средства, Марго не смогла даже показать, насколько она потрясена. Старуха кивнула.

– Мы учились на одном курсе с Сестрой Харишкой.., как же давно это было. Я вступила в Защитную Миссию и была послана сюда вместе с девятью другими Преподобными Матерями. Многие Сестры нашего Ордена исчезли здесь раньше, растворившись среди фрименов, некоторые просто умерли в пустыне. Жизнь на Дюне тяжела даже для тренированных Преподобных Матерей. Даже с меланжей, которой мы здесь научились пользоваться по-новому.

Марго заглянула в глаза Рамалло и увидела в них понимание.

– В твоем послании говорится о Лисане аль-Гаибе, – произнесла Рамалло дрожащим от волнения голосом. – Он уже близок, не так ли? После стольких тысячелетий.

Марго понизила голос, хотя фримены и без того вряд ли слышали ее, охваченные экстазом ритуала.

– Мы надеемся, что он явится через два поколения.

– Эти люди тоже долго ждут. – Сайаддина посмотрела на людей, впавших в совершеннейшую эйфорию. – Я могу открыть тебе кое-какие тайны Бене Гессерит, дитя мое, но у меня двойные обязательства. Я теперь фрименка и обязана соблюдать верность ценностям народа пустыни. Некоторые тайны нельзя открывать пришельцам. Настанет день, когда мне надо будет назначить преемницу, и, естественно, ею станет кто-то из местных женщин.

Рамалло наклонила голову.

– Тау-оргия сиетча – это пункт, где сливаются фримены и Бене Гессерит. Задолго до того, как здесь появились члены Защитной Миссии, эти люди уже знали, как пользоваться силой познания, которое придает пряность. Хотя делали они это примитивным, варварским способом.

Фримены тем временем разбрелись по уголкам большого подземного зала. Кто-то, одурманенный зельем, впал в транс, погрузившись в размышления, кто-то неистово совокуплялся с представителями противоположного пола. Размашисто изображенная ткань реальности опустилась на них, превращая тяжелую жизнь в светлый и веселый образ.

– В течение многих столетий такие Сестры, как я, вели их к принятию новых церемоний, и нам удалось приспособить старые фрименские обычаи к нашим целям.

– Вы совершили здесь великое дело, Мать. На Валлахе IX будут рады узнать об этом.

Фрименская оргия продолжалась, но Марго чувствовала себя какой-то оцепенелой, и ей казалось, что все это происходит в каком-то ином мире и другом измерении. Старуха подняла костлявую руку в благословении, чтобы вернуть молодую Преподобную Мать в реальный мир.

– Иди и отправь донесение Харишке. – Рамалло улыбнулась. – И передай ей этот подарок.

С этими словами Сайаддина извлекла из-под накидки переплетенную книжку. На титуле Марго прочла: «Учение о дружественной пустыне». Ниже мелкими буквами было напечатано: «Это место исполнено жизни. Здесь пребывают аят и бурхан жизни. Верьте, и аль-Лат никогда не сожжет вас».

– Это похоже на книгу Ажара, – воскликнула Марго, удивленная до глубины души при виде издания, адаптированного для фрименов. – Нашу книгу Великих Тайн.

– Передай мою освященную копию Харишке, это доставит ей удовольствие.

Исполненный благоговения по отношению к Марго, рутийский священник проводил ее обратно в арракинскую Резиденцию. Она вернулась домой перед рассветом, когда на востоке появились первые оранжевые блики, предвестники скорого восхода, и нырнула в постель. Никто в доме, за исключением, естественно, Мапес, не знал, что она уходила в пустыню. Взволнованная Марго несколько часов пролежала в кровати без сна.

Через несколько дней, решив задать Сайаддине множество появившихся у нее вопросов, Марго вышла из Резиденции и, руководствуясь своей безупречной памятью, направилась к сиетчу. При ярком свете полуденного солнца она взобралась на Оконечность Вала и по узкому выступу прошла к входу в сиетч. От жары движения ее были немного замедленными.

Проскользнув внутрь прохладной пещеры, Марго с удивлением обнаружила, что на дверях нет герметических заглушек. Она прошлась по помещениям. Везде было пусто. Ни ткацких станков, ни мебели, ни людей. Никаких доказательств ее пребывания здесь. Остались только запахи…

– Итак, ты все же не доверяешь мне до конца, Сайаддина, – громко крикнула Марго.

Марго надолго задержалась в пещере, где происходила оргия. Она опустилась на колени в том месте, где попробовала Воду Жизни, чувствуя, как в ее голове отдается эхо голосов людей, которые долго жили здесь, а теперь навсегда исчезли.

На следующий день в Резиденцию из инспекционной поездки в пустыню вернулся граф Хазимир Фенринг. За обедом, расслабившись в присутствии красавицы-жены, он спросил ее, что она делала в его отсутствие.

– Ничего, мой милый, – ответила она, небрежно отбросив на спину свои роскошные медовые волосы и пощекотав кончиком языка щеку мужа. – Занималась растениями в оранжерее.

Я принимаю священное обличье человека. Как я делаю сейчас, так и ты сделаешь это, когда придет срок. Я молюсь, чтобы это было так. Пусть будущее всегда остается неопределенным, чтобы быть полотном, на котором пишутся наши дерзновенные желания. Так условие быть человеком определяется постоянным противостоянием вечной tabula rasa. У нас нет ничего, кроме момента, который мы посвящаем разделяемому и творимому нами священному облику.

Благословение Бене Гессерит

– Так мы испытываем людей, девочка.

Сидевшая за своим столом Преподобная Мать Элен Гайус Мохиам выглядела чужой; лицо ее было каменным, в глазах застыло беспощадное выражение.

– Это испытание, альтернативой которого может быть только смерть.

Мгновенно напрягшись, Джессика встала перед Верховным Проктором. Голенастая девочка с длинными бронзовыми волосами, лицо которой обещало вскоре расцвести необычайной красотой. Послушница, приведшая ее в кабинет, тихо вышла, со зловещим щелчком затворив за собой дверь.

Какое испытание приготовила она для меня ?

– Слушаю, Преподобная Мать. – Собрав все силы, Джессика постаралась придать своему голосу безмятежное спокойствие.