Равнины, сделав ее гладкой, как стол. Впереди был горизонт вечности. Кинес изучал суровый ландшафт, отмечая мельчайшие особенности формы дюн и низких скалистых отрогов. Отец учил его смотреть на пустыню глазами ученого, и юный ум впитал в себя нужные понятия, как губка впитывает воду. Пардот называл ландшафт Дюны не ведающим жалости, действующим всегда решительно и без колебаний.

Вечером шестого дня пути, когда на землю пали сумерки, червь начал проявлять признаки возбуждения и сильного утомления; чувствовалось, что зверь хочет нырнуть в песок, хотя его пасть была принудительно открыта крюком. Лиет знаком показал Варрику на цепочку невысоких скал, между которыми виднелись узкие расщелины.

– Мы можем провести ночь здесь.

Палкой погонщика Варрик заставил червя подползти ближе к скале, потом друзья выдернули крюки и приготовились к остановке. Лиет вызвал этого червя, поэтому сделал знак другу прыгать с шероховатой кольчатой спины чудовища.

– Я первым влез, последним спрыгну, – сказал Лиет.

Варрик соскочил с червя, расчетливо выбрав место прыжка так, чтобы не попасть под удар исполинского хвоста. Сняв с червя пакеты с меланжевой эссенцией, он оттащил их подальше от зверя. Метнувшись в сторону, Варрик направился к вершине дюны и остановился там, задумчивый, как песок, и неподвижный, как пустыня.

Лиет подождал, пока червь почти полностью зароется в песок, и в последний момент тоже спрыгнул в песок, в котором ноги юноши увязли, как в топком болоте. Отец любил рассказывать занимательные истории о миазмах болот таких планет, как Бела Тегез и Салуса Секундус, но Лиет сомневался, что существует хотя бы одна планета, такая же завораживающая и вселяющая такую же энергию, как Арракис…

Будучи сыном уммы Кинеса, Лиет пользовался определенными преимуществами и привилегиями. Наслаждаясь поездкой в антарктические широты, он тем не менее знал, что право рождения не скажется на его шансах на успех. Такого ответственного задания удостаивались все молодые фримены.

Космическая Гильдия требовала регулярных взяток в виде меланжи.

За поистине королевскую мзду эссенции пряности спутники Гильдии отворачивали свои камеры от преобразующей лицо планеты деятельности Кинеса-старшего и не обращали внимания не передвижения фрименов. Харконнены так и не смогли понять, почему от метеорологической службы нельзя добиться сносных прогнозов погоды, а от картографической – верных и подробных карт. У Гильдии всегда находились объяснения.., потому что фримены очень аккуратно вносили свои платежи.

Когда Лиет и Варрик нашли защищенный выступом участок лавовой скалы, удобный для стоянки, Лиет достал из пакета пирожки с медом, приправленным меланжей, которые испекла его мать. Молодые люди с комфортом расположились под защитным тентом и долго говорили о молодых женщинах из сиетчей, в которых им довелось побывать по дороге.

За годы дружбы кровные братья совершили много подвигов – а заодно и глупостей. Некоторые едва не обернулись бедой, некоторые – вынужденным бегством, но Лиет и Варрик с честью живыми выходили из всех передряг. На счету каждого было множество оплаченных шрамами трофеев, с боем взятых у Харконненов.

До поздней ночи друзья со смехом вспоминали о выведенных из строя орнитоптерах, о взломе богатого купеческого дома, в котором они нашли массу деликатесов (имевших, впрочем, отвратительный вкус), о том, как однажды устремились за миражом в погоне за белым соляным озером, на котором можно загадывать желания.

Вдоволь наговорившись, Лиет и Варрик уснули далеко за полночь при свете двух лун, готовые встать с рассветом и продолжить нелегкий путь. До конца путешествия оставалось несколько дней.

Дойдя до южной границы владений песчаных червей, где влага и каменные включения не позволяли чудовищам путешествовать под землей, Лиет и Варрик продолжили путь пешком. Ведомые безошибочным фрименским инстинктом, они верно выдерживали направление среди каньонов и холодных равнин. Среди скал, стены которых были сложены из разнообразных осадочных пород, они видели русла древних рек. Чуткие фрименские носы улавливали влагу в морозном воздухе.

Двое молодых людей провели ночь в сиетче Десяти Племен, где местные жители с помощью системы вогнутых зеркал плавили лед, превращая его в воду для полива растений. Наряду с карликовыми пальмами здесь были посажены сады.

Варрик остановился, широко улыбаясь. Вынув из носа затычки защитного приспособления, он глубоко вдохнул чистый воздух.

– Пахнет растительностью, Лиет! Самый воздух здесь пахнет жизнью. – Он понизил голос и торжественно посмотрел на друга. – Твой отец – великий человек.

Садовники хранили на лицах несколько застенчивое, хотя и не лишенное поклонения выражение, исполненное сознания того, что их усилия приносят плоды – в этом ощущении было что-то от религиозного экстаза. Для этих людей мечты уммы Кинеса были не абстрактной концепцией, а истинным будущим, которого следовало добиться.

Фримены выразили свое почтение сыну великого планетолога. Некоторые выступали вперед, чтобы коснуться его руки или защитного костюма, это делало их ближе к самому пророку.

– И возрадуется пустыня, и расцветет, как роза, – выкрикнул один старик, цитируя мудрость странника Дзенсунни. Другие хором начали произносить ритуальный речитатив.

– Что более ценно, чем семя?

– Вода, которая его оплодотворяет.

– Что более ценно, чем камень?

– Почва, которую он покрывает.

Люди продолжали свои восхваления, от которых Лиет почувствовал себя неловко. Они с Варриком решили как можно скорее, не нарушив при этом законов гостеприимства, покинуть это место. Правда, предварительно им пришлось выпить кофе с наибом и хорошенько выспаться на холодном воздухе.

Люди сиетча Десяти Племен дали юношам теплую одежду, в которой у них до сих пор не было нужды. После этого Лиет и Варрик отправились дальше с ценным грузом концентрированной пряности.

Когда молодые люди достигли легендарной крепости торговца водой Рондо Туэка, их глазам предстал вовсе не сказочный дворец, а грязный промышленный склад, расположенный среди сверкающих гор белого льда. Дробильные машины вгрызались в их твердокаменную толщу, поглощая иней, смешанный с пылью, и выбрасывая наружу перемолотые отходы.

Белый первозданный снег был давно погребен под слоями пыли и гальки, сцементированными замерзшей водой. Извлечение влаги было простейшей операцией – достаточно нагреть смесь и выпарить воду.

Лиет отломил кусок замерзшего грунта и лизнул его, ощутив на кончике языка соленый вкус и лед, смешанный с песком. Он знал, что вода здесь, но она была так же недоступна, как если бы находилась на отдаленной планете. Друзья, неся с собой контейнеры дистиллированной пряности, направились к большому цеху.

Здание, выстроенное из блоков, спрессованных из отходов, зияло огромными окнами и системами зеркал, которые усиливали свет низкого полярного солнца. Печи, в которых происходила экстракция воды, выбрасывали клубы коричневой пыли, которая гигантскими шлейфами повисала в неподвижном морозном воздухе.

Рондо Туэк владел шикарными апартаментами в Карфаге, но поговаривали, что он весьма редко появляется в своем городском жилище. Туэк получал приличный доход от добычи воды на юге и от ее продажи населению плато и равнин севера. Ужасный климат южного полушария и бесконечные песчаные бури уничтожали одно предприятие из четырех, и Туэку постоянно приходилось покупать новое оборудование и нанимать новых рабочих. К счастью, продажа воды была столь прибыльной, что с лихвой покрывала все непредвиденные расходы. Немногие предприниматели отважились бы на такой риск, но у Туэка были налаженные связи с контрабандистами, Гильдией и фрименами. Ходили слухи, что торговля водой – это только прикрытие, а на самом деле свои умопомрачительные доходы торговец получает от посредничества между Гильдией, фрименами и контрабандистами.

Шагая бок о бок, Варрик и Лиет прошли мимо грохочущих машин и пришлых рабочих и вошли в ворота.