— Ой, Юлианна, как ты сумела столько прутьев нарезать? Тебе что, добрая фея помогала?

— Нет, конечно: стану я связываться со всякими феями! Но мне действительно помогли — я потом тебе все расскажу. А сейчас пошли скорей к остальным, нам ведь дальше всех шагать.

— А давай мы не будем торопиться, Юлианна.

— Устала, да?

— Нет, не устала. С чего мне было уставать? Просто мне надо с тобой поговорить, но так, чтобы нас никто не слышал.

Ясмин положила в свою сумку Аннушкину вязанку, и они потихоньку пошли по дороге вдоль реки.

Над ними летели Иоанн и Ясменник.

— Послушай, Юлианна, скажи мне откровенно, тебе нравится учиться в Келпи?

Аннушка глубоко вздохнула и сказала:

— Я сегодня встретилась с нормальным человеком, так мне стыдно было сказать, где я учусь.

— Наконец-то моя девочка просыпается! — сказал Ангел Иоанн Ясменнику. Он опустился на землю и положил руку на Аннушкино плечо. Ясменник тоже спланировал вниз и пошел рядом с принцессой.

— А что тебе не нравится в Келпи?

— Понимаешь, Жасминчик, сначала я просто ничего не понимала, думала, что все дело в моем плохом английском.

— Он у тебя не такой уж плохой.

— Да, вроде бы так, но не в этом дело. Я очень скоро поняла, куда я попала. Я еще в России знала, что это какая-то необыкновенная школа. Но она какая-то… чересчур необыкновенная! И знаешь, я стала просто уставать от всего этого колдовства.

— И я. Я такая усталая все время, как после гриппа.

— Нет, ты мне скажи, Жасмин, почему в сиде Келпи все такие злобные? И преподаватели, и ученицы, и фэйри. Вот, например, русалки. Они ведь совсем дурные, даже говорить не умеют, а все равно вредничают! И все так. Ну, может быть, кроме боугов: они вроде безвредные, хотя и похожи на покемонов.

— Безвредные? — подняла брови Ясмин.

— Не сказала бы. В моих апартаментах всю работу делают мои служанки, но боуги все равно каждый день появляются во всех углах и делают вид, что стирают пыль и цветочки в горшочках поливают. А мои девушки гоняют их мокрыми полотенцами, ведь боуги терпеть не могут воды. Знаешь почему?

— Почему боуги не любят воды?

— Нет, почему девушки их гоняют?

— Ну, почему?

— Мои служанки откуда-то разузнали, что боуги приставлены к ученицам, чтобы шпионить за нами и доносить леди Бадб обо всем, что мы делаем и говорим. Это их главная работа, а уборка — это у них вроде хобби.

— Дара тоже что-то такое говорила. Как противно!

— Вот и я говорю: в Келпи ужасно противно.

Ангелы переглянулись и кивнули друг другу.

— Я слушаю, что нам говорят учителя, и мне вся эта магия совсем не нравится, — продолжала принцесса. — У них все перевернуто и перепутано: оно добро называют злом, а зло — добром. Они учат нас воздействовать на людей, а сами ненавидят и каждого отдельного человека и весь человеческий род. Как же можно воздействовать без любви?! Мой отец любит всех своих подданных и говорит, что любовь к людям — главный талант правителя.

— А в Келпи все хотят обладать силой и властью, а любить никто не хочет, — вздохнула Аннушка. — А хуже всех относится к людям Этлин Балор, преподавательница людоведения. Она называет человечество «питательной средой для магла». Она ведь сама не человек и даже не маг.

— А кто она?

— Эльф. Мне Дара сказала.

— А Дара тебе нравится?

— Нравится.

— Но ведь она недобрая…

— Дара? Нет-нет, она-то как раз бывает очень доброй. Знаешь, как она любит своего кролика Бильбо? Да и меня тоже любит. Она всегда готова за меня кровь пролить!

— Странно. Настоящие ведьмы не могут никого любить, им это запрещено законами магии, — заметила Ясмин.

— Но Дара тоже иногда бывает злюкой. Я помню, как она в кровь разбила лицо Карин Свенсон.

— Вот видишь!

— Правда, она тогда за меня заступилась…

— Все равно. Ведьма есть ведьма. Окончит Келпи и последнюю доброту растеряет. Как в «Дневнике юной ведьмы». Ты заметила, что эта Эби в первых главах такая всеми обиженная девочка-сиротка, ее сначала очень жалко, и радуешься, что у нее нашлась бабушка, которая берет ее к себе. А потом вдруг