Когда мы бежали по тропинке к Нижней Деревне, Мэри оторвалась далеко вперед, спеша к почтовому парому. Первый деревенский мужик, попавшийся нам на пути, плюнул в мою сторону. Ну, точнее, он плюнул на землю, но жест был тщательно продуманным, и он не сводил с меня колючих глаз. Я продолжала идти, как ни в чем не бывало, делая вид, что ничего не заметила, хотя мы оба знали, что это не так.

Перед зеленой дверью мастерской стояли Лэйн и Бен Элдридж, полностью поглощенные каким-то разговором, но стоило мне подойти, и они тут же замолчали.

— Доброе утро, — бодро сказала я, хотя время уже близилось к полудню, и ввалилась в дядину святая святых прежде, чем они успели что-либо ответить.

Дяди там не оказалось, так же как и в самой мастерской. Я сняла шляпку и неторопливо прошла в другую часть зала, к дядиному зверинцу. Паровая машина не работала, и в тишине можно было разобрать легкое шипение газа. Я потрепала игрушечную мартышку по голове — мех оказался натуральным, слегка жестковатым, — затем провела рукой по шерстяному жилету лохматого мальчишки с волчком в руках. Пустые глаза смотрели на меня без всякого выражения. Он не двигался. Никто из них не двигался. Это не было сюрпризом, но в глубине души я все же почувствовала облегчение. Интересно, если повернуть заводной ключ у мальчика, начнет ли он играть волчком, и интересно, не мой ли это отец…

— Вы не должны здесь находиться, — раздался голос Лэйна. Я уже привыкла к тому, что он не оставляет меня одну в мастерской надолго, но его тон все равно очень раздражал. Или возможно, шепнул гадкий голосок у меня в голове, я испытываю смущение из-за вчерашнего…

Я провела рукой по волосам игрушечного мальчика. Ну конечно, настоящие.

— Где мой дядя, мистер Моро?

— Сегодня утро завода часов, он придет, только когда закончит со всем. А почему вы…

— А во сколько приблизительно это произойдет?

Он ненадолго задумался.

— В половине второго.

— Раз уж мы оба знаем, что он не придет ни раньше, ни позже установленного времени, у меня есть почти два часа, мистер Моро, чтобы делать все, что вздумается.

— А она права, кстати, — встрял Бен, выглядывая из-за двери. — Нет никакого смысла пытаться ей помешать…

— Но мастерская принадлежит мистеру Тулли, а не ей!

Я убрала руку с головы мальчика и развернулась к ним.

— Стоит ли мне напоминать, что ни эта мастерская, ни вообще что-либо в Стрэнвайне не принадлежит вам лично, мистер Моро? Вы, наверное, получаете жалованье так же, как и все остальные?

Вслед за моей репликой последовала такая страшная, гнетущая тишина, что мне стало неудобно. Да что уж говорить, чувство вины переполнило меня от макушки до пят. Однажды я слышала, как тетушка Элис говорила что-то подобное, когда рылась в вещах нашей горничной. Лэйн мгновение смотрел на меня своими серыми глазами, после чего развернулся и проскользнул мимо Бена наружу, затем оглушительно хлопнула дверь, и напоследок жалобно звякнул колокольчик у входа в мастерскую.

Бен покачал головой.

— Ну конечно же, вы правы, — протянул он, — но он вам это не простит. Ни за что.

Я отвернулась от него к игрушечному мальчику, спрятав взгляд. Глаза почему-то нестерпимо жгло. Я могу быть кем угодно и какой угодно, но чтобы стать похожей на тетушку Элис…

— Я очень рада вас видеть, мистер Элдридж. Не могли бы вы… — Мой голос задрожал, но я взяла себя в руки и продолжила: — Вы случайно не знаете, кто распоряжается зарплатами для рабочих? Я бы хотела познакомиться с ним лично, если это все еще возможно.

Бен откликнулся из-за двери в мастерскую.

— В каждой деревне, насколько мне известно, за это отвечает отдельный совет. Даже не знаю… Мисс Тулман, я, честно говоря, не уверен, что встреча с кем-либо из них в данной ситуации будет приятной. По крайней мере, не сейчас.

— Понимаю, — прошелестела я, вспомнив о плюющемся мужике. Возможно, с утра у меня и не болела голова, как сказала Мэри, но сейчас я явственно ощутила удары тяжелых молоточков в висках. — Тогда можете хозяйничать в мастерской, как вздумается, мистер Элдридж. Достаньте рыбину, если хотите. Не думаю, что мистер Моро или дядя вернутся в ближайшее время.

— Мисс Тулман, — вдруг сказал Бен, — а могу я развлечь вас небольшой прогулкой вдоль канала? — Он даже не дождался ответа и двинулся в мою сторону. — Вы очень сильно покраснели, а у воды ветер гораздо прохладнее. Я уверен, вам станет получше.

Он тепло улыбнулся и подставил мне руку калачиком.

— Да ладно вам, — поднажал он.

— Большое спасибо, мистер Элдридж. Я с удовольствием, но не могли бы вы… дать мне пару минут, чтобы надеть шляпку?

— Конечно, — великодушно согласился он. — Тогда я подожду снаружи.

Как только дверь в мастерскую захлопнулась, я глубоко вздохнула. В мыслях у меня царил полный беспорядок. Я сердито затрясла головой. Чудовищный кавардак. Так дело не пойдет. Какая разница, как ко мне относится Лэйн, даже если он относится ко мне плохо? Да вообще кто угодно из них? И тут я поняла, что для меня есть разница, и из-за этого все будет не так просто, как хотелось бы.

Я вышла из мастерской и прикрыла за собой дверь. В коридоре стояла тишина, душная, плотная и почти ощутимая, как пыль. Дверь напротив была слегка приоткрыта.

— Не трогать, — сказала я сама себе, и в голове мелькнул образ Лэйна, так напрягшегося, когда я попыталась открыть именно ее. Я постояла некоторое время, слушая тишину, затем поспешила пересечь коридор и проскользнула внутрь.

Меня тут же ослепили потоки солнечного света, врывавшиеся через два больших распахнутых окна. Муслиновые занавески тихо покачивались от ветра, теплого и свежего одновременно. Комната оказалась совсем простой, некрашеные стены из серого камня, простые металлические колышки вместо вешалок, пара перештопанных носков валялась в сторонке на полу. У кровати расположились стоптанные ботинки, а скомканные простыни и вмятина на матрасе подсказывали, что на кровати только что лежали. Я посмотрела в другой конец комнаты.

Там стоял верстак, но на нем не было никаких следов краски, а только какие-то тонкие острые инструменты, металлические опилки, квадратные кусочки штукатурки и непонятная янтарноподобная блестящая субстанция, на ощупь оказавшаяся воском. А потом я увидела полку. У стены стоял ряд миниатюрных фигурок, сверкающих серебром, их отполированные поверхности матово поблескивали на